Николай Липницкий - На грани жизни

— Можно подумать, что у тебя нет, раз к нам припёрся. — Николай полез в тумбочку, доставая две банки рисовой каши с мясом и полбулки подсохшего хлеба. — Юра, подогрей эти консервы на буржуйке.

— Да закусь, может и есть, только собутыльников хороших ни за какие деньги не купишь. Моим только наливай. Ни поговорить, ни помолчать нормально не могут.

— Юрка, да не топчись ты там. Давай за водой. Скажи Ерохину, чтобы отбой сам провёл, да караулы проверил. Судя по морде лица нашего гостя, эта бутылка у него не последняя. Короче, до утра выползти из этого модуля нам будет проблематично. Да и утром будет тяжеловато. Так что и утром пусть подстрахуют.

Зампотех быстро кивнул головой и, в мгновенье ока испарился. Всё-таки как Коле не хватает Толика! Щедрина парень тоже неплохой, в технике разбирается, лишнего не болтает, да и с бойцами ладит. Вот только нет в нём чего-то того, чего Николай и сам объяснить бы не смог. Слишком Юрка пресный, что ли. С Толяном бы они ещё полчаса препирались, кому за водой идти, и ещё неизвестно, кто бы победил. Да только нет Толяна. Короче, застолье удалось на славу. Утром проснулся Николай с тяжёлой головой и гадостным привкусом во рту. Медленно, чтобы не расплескать головную боль, Коля выполз из модуля и увидел, как среди палаток мелькает помятое лицо Юрки, сравнительно бодрым голосом раздающего команды направо и налево. Думая только о том, как бы покарать Серёгу за такую подлую диверсию, Николай поплёлся позади строя в автопарк, а придя на место, тут же завалился спать в вагончике мотористов. Сердобольный Юрка прибежал с кружкой, в которой плескалась белесая, подозрительно пахнущая жидкость.

— Что это? — Подозрительно покосился Коля на зампотеха. — Отравить хочешь и на моё место сесть?

— Да что вы! Это мы у солдат конфисковали. Они в огнетушителе брагу поставили. Градусов маловато, а от перепоя помогает.

Действительно брага помогла, и Николай задремал под перемат солдат за дощатой стенкой вагончика. Война закончилась. Коля с друзьями, увитые цветами, как гавайские туристы, пили лёгкое вино, которое подливали им прекрасные девы, порхающие между столиками. Сексуальные блондинки преданно заглядывали в глаза. Одна из них наклонилась к Николаю, маня бюстом шестого размера, почти вываливающимся из глубокого декольте и, вдруг, неожиданно выкрикнула Юркиным голосом: «Командир! Комбат вызывает!» Коля заморгал, и перед его глазами прекрасная нимфа превратилась в зампотеха.

— Мы сказали, что вы заболели. Но он всё равно приказал доставить вас живым или мёртвым.

Комбат косо глянул на помятую физиономию Николая, но воздержался от замечания. Деловито склонившись над картой, он поманил его рукой.

— Смотри, вот старая трасса идёт. Видишь? А вот новая красным. Её, конечно, спецы пробили, но уж слишком чётко у меня перед глазами Спивак стоит. Короче, завтра пойдёшь. И смотри, со свежей головой, а не так как сейчас.

— А чё я? Я два дня, как с рейса. И в нём, как никак пострелять пришлось.

— Да знаю я всё. Только по-другому не выходит. Внеплановый рейс. Да ты не боись. Мы вас вести будем. Ты, главное, трассу пробей. Разговоры потом говорить будем. Сейчас офицер из разведки придёт. Он вдоль этой трассы лично прошёл. Помаракуем вместе.

Офицером из разведки оказался Костик, командир роты и хороший знакомый Коли. Наскоро поздоровавшись, они все втроём склонились над картой.

— Мы эту трассу лично по горам протопали. Неплохая трасса. Может, чуть подлиннее получится. А что делать? Старую то трассу духи, как дом родной обжили. Вдоль неё только и кучкуются. Дорога жизни, блин. Кормятся с неё. — Разведчик поморщился, как от зубной боли, достал папиросу и прикурил её. Николай мигом присоседился к его пачке «Беломора» и вскоре над картой протянулась белесая дымка, словно утренний туман разлился по вершинам нарисованных гор. — Я с тобой лично пойду на БТРах со своими людьми. Попробуем её колёсами. Нам эта трасса во как нужна. — Опять поморщился Костя. К этой его привычке постоянно морщиться Коля долго привыкал. Постоянно кажется, что его раздражает собеседник. Только потом Николай узнал, что Костик долго страдал от язвы желудка, постоянно скрывая её от врачей, так как боялся комиссации из армии. Потом кто-то подсказал ему старый фронтовой рецепт — селёдка и спирт. Язва прошла, а привычка дурная осталась.

Такой спешной подготовки к рейсу ещё не было. За каких-то полдня нужно было обслужить машины, получить боеприпасы, сухпай и много ещё чего сделать. Вечером, наоравшись до хрипоты, вымотанный на нет, Николай всё-таки определился, что выходят не в полном составе. Только проверенные машины. Естественно и солдат взял только опытных и обстрелянных. Остальные остались в лагере под командой Юрки Щербины. Зампотех приуныл. В рейсы он ещё не ходил, в бою ни разу не был. Естественно, он ждал этого момента и морально давно к нему готовился. Но рисковать Николай не мог. Этих боёв у Юрки ещё куча будет, а здесь настолько ответственный момент, что неопытным и делать нечего. Как там говорил Леонид Быков? «В бой идут одни старики!».