Николай Липницкий - На грани жизни

Придя к такому выводу Виталя лениво рассмеялся, попытался сказать ещё что-нибудь заплетающимся языком, но усталость и выпитое взяли своё. Он откинулся на подушку и засопел.

С боем Магомед сумел вырваться из западни, которую готовили очень долго и тщательно. Он вырвался на оперативный простор и, понимая, что терять уже нечего, развернулся в полную силу. Выловить эту банду стало делом чести для спецов. В ход пошло всё. Но банда оставалась неуловимой. Однако, как-то раз, возвращаясь из поиска, разведчики опять наткнулись на недавно расстрелянных пленных. Следы пыток и издевательств ясно говорили о том, что здесь поработали наши старые знакомые и, судя по всему, совсем недавно. Бойцы прочесали местность, но никого, кроме старого чабана с небольшой отарой овец, так и не нашли. На все вопросы чабан, как заведённый, твердил одну и ту же фразу:

— Моя не знай. Урусут не понимай. Не видал никто. Ничего не знай.

Справедливо рассудив, что в горах ничего не может пройти незаметно и старик что-то всё равно должен знать, ребята взяли аксакала под белые ручки и доставили прямо в лагерь. На выезде из лагеря стояла небольшая хибара, построенная неизвестно когда и неизвестно кем. Одну её комнату приспособили под КПП, а вторую комнату — под католажку, в которую помещали не в меру разбуянившегося пьяного или пленных до прихода вертушки особистов. Вот в эту католажку и привезли злополучного аксакала. Допрашивали его офицеры из спецназа, от одного вида которых мурашки стаями ползли по спине. Этим ребятам просто хочется рассказывать всё, даже то, что не знаешь. После получаса, в начале вежливых, потом всё более «настойчивых» «уговоров», старик раскололся. Он рассказал очень много интересного. Командовал отрядом Магомед, бывший офицер-десантник, успевший и послужить, и посидеть в местах не столь отдалённых. Он не местный, а пришёл сюда откуда-то с севера со своими бойцами, обученными по армейскому принципу. Здесь они набрали себе отряд и с самого начала нацелились на русских, считая их виновниками всего, что твориться сейчас на этой земле. Старик назвал примерные места стоянок, возможные маршруты передвижения, людей Магомеда, живущих в населённых пунктах и активно помогающих ему и ещё много ценного. Охота началась. Спецназ ушёл в горы и каждый взвод мечтал о том, чтобы именно им довелось посчитаться с бандой.

Виталька со своим взводом уже почти неделю просеивали горы сквозь сито своей ненависти. Несколько раз натыкались на брошенные стоянки отряда Магомеда. Один раз вообще ещё зола в очаге была тёплая. Он где-то рядом. Но где? Поневоле тут в колдовство поверишь. Ну прямо отряд-невидимка. Только бы добраться до них, только бы дотянуться. Там то уж спецы их бы не отпустили. Слишком свежи в памяти растерзанные товарищи, слишком страшным криком беззвучно кричат их запекшиеся рты. Сух-пай на исходе. По рации уже несколько раз передавали приказ вернуться. Давно бы уже вернулись, но Виталька нутром чуял, что где-то рядом они, как в детской игре: «Тепло, ещё теплее, горячо». Вот именно, горячо. А что сделаешь? Шестое чувство, как говориться, к рапорту не пришьёшь. А ещё день, и бойцов кормить нечем будет. Да, придётся вернуться. Виталька подозвал радиста, стараясь не глядеть в его глаза.

— Сообщи, что выходим. Пусть пришлют машины к точке выхода.

Он знал, что его решение вызовет недовольство во взводе, но, привычно подавив ропот тяжёлым взглядом, сказал:

— Не на курорт идём. Заправимся — и назад. Жрать завтра что будем? Вот то-то. В лагере Виталику пришлось выдержать настоящую битву с комбатом.

— Да я его чуть за хвост не держал! Ещё немного… Ведь по пятам за ним ходил. Товарищ майор, дайте «добро» на выход.

— Бойцы у тебя устали. Им нужен отдых. Недельку отлежитесь и вперёд, если за это время никто Магомеда не поймает.

— Да вы сами у бойцов спросили — устали они или нет. Они готовы ещё два раза столько пройти, только поймать этого гада.

— Пойми, не могу я. Понимаю, прекрасно понимаю вас. Я бы и сам сейчас в горы махнул, если бы мог. Не мне тебе объяснять, как усталость накапливается. Внимание притупляется, психологический барьер уже не тот… Не могу и всё, иди.

— Не пойду.

— Что?!

— Я бойцам слово дал: заправимся и назад, в горы. Хоть стреляйте — никуда не уйду.

— Ну настырный. Короче слушай меня. Можешь ночевать прямо здесь, но сутки в лагере вы отдохнёте. А потом — бог с вами. Но если что — смотри — не прощу. Сам знаешь — Магомед опытный командир, бывший десантник. Да и костяк его отряда бывшие его солдаты. Ну что, здесь ночевать будешь или во взвод пойдёшь?