Николай Липницкий - На грани жизни

Посыльный выдернул Николая прямо с построения. Оставив роту на зампотеха, Коля бросился к Говорухину.

— Нашли твоего Рэмбо. Пока ничего точно не знаю, но живой он, это точно. Скоро на вертушке к нам привезут — узнаем подробнее. Слава богу. Я уже «отбой» всем поисковым группам передал. Ну и достал ты меня за эти дни. У меня уже на тебя аллергия началась. — Облегчённо болтал майор, но в его карих глазах всё ещё ясно читалась тревога. Оно и понятно. Найти-то нашли, но в каком состоянии?

Витальку на штабной машине доставили с аэродрома прямо к комбату. Командир полка пытался наложить на него лапу, но Говорухин ясно дал понять ему в короткой беседе по телефону, что он сам, как командир батальона, разберётся во всём и доложит по команде. Когда Виталька ввалился в вагончик штаба батальона, его узнать можно было с трудом. Грязный, оборванный, исхудавший и заросший, он больше походил на бродягу, чем на офицера спецназа. Друзья обнялись, и батя вытолкал Колю из помещения.

До самого вечера всё валилось у Николая из рук. Из головы не шёл Виталик, и чувство облегчения от того, что он жив, мешалось с чувством тревоги и любопытства. Виталя пришёл поздно вечером, оживлённый и уже хорошо поддавший. Обычно он неразговорчив и каждое слово приходилось вытаскивать из него клещами. Но подвыпивший, он становился очень болтлив. Достаточно было время от времени вставлять реплики типа «да ты что?», «да» и подобные, чтобы поддерживать его монолог. Вот и сейчас, хлопнув кружку спирта, он поковырялся ложкой в банке гречневой каши с мясом и развалился на кровати Толика. Мы с Толяном с нетерпением уставились на него.

— Оказывается, это вас мы вытаскивали из засады. Вы помните, какой это был тяжёлый бой? Нам в тыл ударила резервная группа и мы оказались между двух огней. Пришлось выходить из-под огня, на время подставляя вас под двойной удар. Это был единственный выход, и мои бойцы с ходу просекли мою идею. Батя сказал, что маневр удался на славу. Мы выходили все вместе, но тут я заметил, что мой боец (да вы его знаете — это таджик Чолов) упал. Я бросился к нему и сразу понял, что Ромка вряд ли выкарабкается. Ранение явно смертельное. Уж в этом-то я точно разбираюсь. Ты, Коля, не смотри так укоризненно. Пока он живой, я не мог лишить его надежды на спасение. Каждый боец моего взвода должен знать, что командир его не бросит. Без этого я морального права не имел бы их в бой посылать. От своих мы безнадёжно отстали и было очевидно, что прорваться к своим нереально. Оставалось рассчитывать только на свои силы и надеяться на то, что задуманный мной маневр бойцы доведут до конца. Чолов умер у меня на руках, духи наседали и, справедливо рассудив, что мёртвым всё равно, я оставил его и рванул дальше. Ирония судьбы в том, что погнали их прямо на меня. Отряд отошёл, преследовать их никто не стал, а они плотно сели мне на хвост. Видимо уж очень их радовала перспектива взять живьём спецназовца. Как горный козёл скакал я по скалам, уходя от преследования. Меня обложили как волка. Каждый патрон был на счету, и вступать в открытый бой не было смысла. Я прятался, где только мог, нападал на их боевые дозоры по ночам и таким образом пополнял свой боезапас. А днём я вновь тратил свои боеприпасы, чтобы, оторвавшись от них, снова кружить между скал в надежде найти более-менее надёжное укрытие. Патроны ещё так-сяк, но самое тяжёлое было отсутствие пищи и возможности поспать. Та тревожная дремота, которой я забывался на короткое время, никак не заменяла нормального сна. Я чувствовал, что долго мне не продержаться и через несколько дней меня можно будет брать голыми руками. Вертушки наши каждый день летали надо мной, но дать им знать это, значит, нарисоваться в полный рост духам, которые только об этом и мечтают. Этого подарка духам я сделать не захотел. И вдруг неожиданно я чувствую, что за мной никого нет. Никто меня не преследует, и мне не надо уходить и искать новое убежище. Это было настолько пугающе непривычно, что я сам двинулся на поиски духов. И наткнулся на нашу поисковую группу. Оказалось, что духи, избегая встречи с нашими, были вынуждены уйти, бросив эту безнадёжную затею. Я до сих пор не верю, что этот бешенный марафон закончился. А вы знаете, я там часто вспоминал о вас и о вашем модуле. У вас здесь гораздо спокойнее. Прямо отдыхаешь. Я вам сюда с ближайшего рейда телевизор принесу. Вот только найду покруче. Они здесь до войны богато жили. Такие телеки в их задрипанных аулах стоят — закачаешься. Им они сейчас всё равно не нужны: света нет у них. А нам в самый раз. Точно принесу. И видик тоже. Правда, кассет нет. Ничего, найдём.