Пал Сабо - Пядь земли

— Ладно. Вот будет еще одна песня, тогда пусть заходят. А после этого и невесту начнем причесывать.

Шафер уходит передать ряженым слова первого свата.

Как вода в котле, закипев, все сильнее бурлит и брызжет — так бурлит вокруг веселье. Парни вдруг чувствуют в себе большое расположение к женитьбе, девок утанцовывают чуть не до полусмерти и тут же выкладывают им свои соображения: насчет женитьбы, значит. Кто поссорился, здесь мирится; кто без пары, здесь пару себе находит. Словно вихрем кружит танцующих; кто в этот вихрь попадает, тому кажется, что подымает его к самому потолку. Господа тоже чардаш отплясывают, под ту же самую музыку, — только в другой горнице. Словно поняли наконец, в чем секрет настоящей жизни. Все свои заботы и стеснения позабыли. Две вещи только смущают их немного. Первое — что Марцихази совсем, видно, к мужикам перешел, с ними якшается; второе — что у одной учительши кофта лопнула под мышкой. Ладно бы чуть-чуть лопнула — так нет, разлезлась по шву на целую ладонь. Танцует учительша, а ветер у нее под кофтой гуляет. Мужики заглядывают в горницу и смотрят на учительшу так, что чуть глаза на лоб не вылезают. Ну что ж, не все господам радоваться, нужно и им в чем-то пострадать.

У дверей — суета какая-то. Йошка Тарцали бабам что-то говорит, потом проталкивается через танцующих и останавливается перед невестой.

— Выйди-ка, Марика, на минуту в другую горницу, — говорит ей с серьезным видом.

Марика оглянулась было на жениха, но потом встала, подобрала фату и пошла за Тарцали к выходу. А у дверей бабы подхватили ее под руки и тащат за собой.

— Невесту украли! Невесту украли! — хохочут гости. Потому что есть такой обычай: выманить невесту и утащить ее в чулан или еще куда-нибудь. Ну, от этого ни одна невеста еще не пострадала. А потерпеть немного приходится, конечно…

— Ну, брат… что теперь будет? — поддразнивает Янош Багди жениха.

— А ничего, прибежит обратно, коли любит хозяина… — отвечает тот с молодцеватым видом и опрокидывает в рот стакан вина.

— Верно, брат, верно, — поддакивает ему Лайош Ямбор и на жену косится. А та загляделась на то, как невесту уводят, на него и не смотрит. Ямбор быстро наливает в стаканы, себе и жениху, и говорит: — Ну, выпьем, что ли, вдвоем, Ференц.

— Могу, — соглашается Ференц. Чокаются, пьют.

Если говорить начистоту, так Ференц вообще-то не пьет. Хоть бочек с вином у них в клети видимо-невидимо. С малых лет только и слышал он от отца, что вино, дескать, не для того, чтоб его разумные люди пили, а для того, чтобы дураки да пьяницы на стену от него лезли. Они, Тоты, его делают, а потом продают за хорошие деньги всяким непутевым людишкам, для которых веселье да ухарство важнее хозяйства. Ферко был сыном хорошим, послушным, слова отцовы на веру принимал, потому и не пил никогда. Разве что мушт, во время сбора винограда. И нынче вечером всего один стакан выпил, однако что-то в нем шевелится, подзуживает: ну, еще стакан, ну, еще, чтобы на душе стало легко и беззаботно. Кажется ему теперь, что он парень что надо. А что? Разве не заполучил бы он в жены любую девку, только захоти? Еще как заполучил бы… Невеста, вишь, сбежала. Ничего, прибежит обратно.

— Чего нос повесил? Невесту твою теперь отсюда и палкой не прогонишь, не то чтоб она сбежала, хе-хе-хе, — бубнит ему в ухо Лайош Ямбор. Будто мысли его читает.

— Хе-хе-хе… — вторит Ямбору Ферко. Очень ему нравится нынче смеяться: все бы смеялся и смеялся. Взять бы да засмеяться так, чтоб стены закачались… то-то дивились бы гости, глядя на него, говорили б между собой: «Ишь, какой славный, какой необыкновенный парень этот Ференц Тот».

— Ну, выпьем, брат, будем здоровыми да красивыми, — подначивает его Лайош Ямбор, быстро оглядывая комнату. Вроде все в порядке, жена куда-то вышла.

Пьют. У Ямбора для питья всякие смешные прибаутки припасены, вроде: эх, первая рюмка — колом, вторая — соколом; или: что-то плохо пьется, одно донышко остается. Да и другие всякие, например: пей пока дают, а то еще: выпьем, что ли, этот стаканчик, а потом — что останется.

— Пей… веселись… один раз живем… — вопит Лайош, и стакан у него в руке клонится то туда, то сюда.

Ферко пьет; все равно потом пить не будет, а сегодня — случай особый… да он и не пьет, а так… Какие-то непривычные мысли ходят у него в голове. Ишь ты, он и не знал, что у него голова такая умная. Что там Янош Багди? Первый мудрец в деревне? Э-эх… вот если он, Ферко, выскажет, что у него в голове…

— Слышь-ка, Лайош, а ты можешь выговорить: шеран котран? [13] Бессмысленное словосочетание. — спрашивает он неожиданно.