Стивен Кинг - Воспарение [=На подъеме]

— Как такое может быть? — спросила Майра. — Как? — Она посмотрела на мужа. — Ты знаешь?

Он покачал головой.

— Как это началось? — спросила Дейрдре. — Какова причина?

— Без понятия. Даже не знаю, когда это началось, потому что у меня не было привычки взвешиваться, когда процесс уже пошёл.

— В кухне ты сказал, что это небезопасно.

— Я сказал — может быть. Не знаю наверняка, но такая внезапная потеря веса может влиять на сердце… или на кровяное давление… на работу мозга… как знать?

— Астронавты не имеют веса, — возразила Мисси. — Или почти не имеют. Думаю, те, кто кружит вокруг Земли, подвергаются какому-то малейшему гравитационному притяжению. Как и те, кто ходил по луне.

— Но это ведь не всё, так? — спросила Дейрдре. — Ты боишься, что это может быть заразно.

Скотт кивнул.

— Такая мысль приходила мне в голову.

Наступила минута молчания, пока все пытались переварить услышанное. Затем Мисси сказала:

— Тебе нужно пойти в больницу! Нужно обследоваться! Пусть врачи, которые… которые знают о подобных вещах…

Она замолчала, поняв очевидное: ни один врач не мог знать, что это было.

— Они могут найти способ обратить это, — сказала она и повернулась к Эллису. — Вы — доктор. Скажите ему!

— Говорил, — ответил доктор Боб. — Много раз. Скотт отказывается. Сначала я подумал, что с ним было что-то не так — с головой — но изменил своё мнение. Очень сомневаюсь, что наука способна разобраться с этим. Это может прекратиться само по себе… даже обратиться… но не думаю, что даже лучшие врачи мира способны понять это, не говоря уж о том, чтобы определить, как это влияет на него — положительно или отрицательно.

— И у меня нет желания провести остаток моей программы по похудению в больничной палате или государственном заведении, находясь под наблюдением, — сказал Скотт.

— Или, полагаю, как объект всеобщего любопытства, — сказала Дейрдре. — Я знаю, каково это. И очень хорошо.

Скотт кивнул.

— Значит вы понимаете: всё сказанное в этой комнате, должно в ней и остаться.

— Ну, а что будет с тобой? — вырвалось у Мисси. — Что будет с тобой, когда ты лишишься веса?

— Не знаю.

— Как ты будешь жить ? Не будешь же ты… ты… — Она в беспокойстве оглянулась по сторонам, надеясь, что кто-нибудь закончит предложение. Никто этого не сделал. — Не будешь же ты парить под потолком ?

Скотт, который уже думал о такой жизни, только ещё раз пожал плечами.

Майра Эллис подалась вперёд, её кулаки были так крепко сжаты, что побелели.

— Ты боишься? Полагаю, должен.

— В том-то и дело, — сказал Скотт, — что нет. Боялся в начале, но сейчас… не знаю… всё кажется в порядке.

На глазах Дейрдре выступили слёзы, но она улыбалась.

— Думаю, я понимаю тебя, — сказала она.

— Да, — ответил он. — Надеюсь.

Он думал, если кто-то из них и не сможет сохранить его тайну, то это будет Майра Эллис со всеми этими её церковными группами и комитетами. Но она сохранила . Они все сохранили. Они стали своего рода группой заговорщиков, собираясь раз в неделю в «Холи Фрихоли», где Дейрдре всегда держала для них столик с небольшой табличкой с надписью: группа доктора Эллиса . Ресторан всегда был полон посетителей, либо почти полон, и Дейрдре сказала, что после Нового Года, если ничего не изменится, им придётся открываться пораньше и ввести второй завтрак, обед и ужин. Мисси наняла су-шефа для помощи на кухне, и по совету Скотта, взяла на эту должность местного жителя — старшую дочь Милли Джейкобс.

— Она немного медлительная, — сказал Мисси, — но хочет всему научиться, и к началу летнего сезона будет чувствовать себя, как в своей тарелке. Вот увидишь.

Затем она покраснела и опустила глаза, поняв, что к тому времени Скотта может уже не быть.

Десятого декабря Дейрдре Маккомб зажгла рождественскую ёлку на площади Касл-Рока. На торжество собралась почти тысяча людей, включая хор старшеклассников, распевающих рождественские песни. На вертолёте прибыл Мэр Куглин, одетый в костюм Санта-Клауса.

Когда Дейрдре, стоя на помосте, объявила тридцатифутовое дерево «самой лучшей рождественской ёлкой в Новой Англии», раздался рёв аплодисментов и восторженных возгласов.

Зажглись огни, наверху закружились неоновые ангелы, и толпа принялась подпевать школьникам: Рождественская ель, о, рождественская ель, как же прекрасны твои ветви. Скотт был удивлён, увидев Тревора Янта, который пел и аплодировал вместе с остальными.