Хайме Манрике - Улица Сервантеса

Я коротко пересказал все то, что успел сообщить ее матери. Когда я завершил рассказ, донья Тереса воскликнула:

– Дон Мигель, скажите, смеется ли мой муж так же часто, как привык на свободе?

Я заверил ее, что он неоднократно развлекал меня своими шутками и неизменно был веселым и жизнерадостным.

– Пока способность смеяться с ним, он преодолеет все препятствия. Правду говорят: смех – лучшее лекарство. Смех может осветить самое темное подземелье и сделать черствый ломоть хлеба таким же сочным, как жареная куропатка.

Затем Тереса принялась рассказывать, когда в последний раз получала известия о Санчо. Оказывается, направлявшийся в Толедо монах остановился у ее дома с посланием от мужа.

– Он возвращался в Испанию, когда повстречал моего Санчо в какой-то ужасной пустыне у моря. Тот передал для меня бусы – да вот они на мне, дон Мигель. Я показала их нескольким односельчанам, которые понимают толк в таких вещах, и они сказали, что это кусочки соли. Они и вправду соленые на вкус, если вы соизволите их лизнуть. Вот, сейчас… – И она принялась расстегивать бусы.

– Что вы, не нужно, – торопливо возразил я. По виду камни действительно напоминали соль.

– Ну, из чего бы они ни были сделаны, а я не расстаюсь с ними даже на ночь. Так что Санчо всегда со мной. Брат Непомусеньо – так звали того монаха – сказал, что Санчо просил меня помнить: Господь может посылать долгие испытания, но по Божьим меркам они короткие, так что очень скоро мы снова будем вместе.

Я был совершенно поражен: а я-то считал, что Санчо погиб в пустыне!

– Монах сказал, где видел его в последний раз? Как давно это было?

– Все мои предки были деревенщиной, дон Мигель, и я не разбираюсь в годах и странах. Брат Непомусеньо сказал, что после прощания с ним Санчо сел на верблюда и отправился в королевство Микомикон, где надеялся разбогатеть и после возвращения в Испанию сделать меня знатной дамой. Когда мне передали это ожерелье, Санчинья была еще слишком мала, чтобы ходить за свиньями доньи Хуаны – я боялась, что они ее съедят. И все же Господь милостив: хоть он и забрал у меня Санчо, но все же не раньше, чем одарил Санчиньей. Правду говорят, ваша милость: вдвоем переживать беду легче. К тому же, – и она испустила тяжелый вздох, – я верю, что коли нет новостей – так это уже добрая новость. Знаете, как говорится: надежда – хороший завтрак, но плохой ужин. Для людей, у которых на ужин иной раз только кружка воды, надежда много значит.

Обмен любезностями затянулся до позднего вечера. Когда за порогом совсем стемнело, я решил, что пора бы и откланяться.

– Нет-нет, дон Мигель, даже не думайте, что я отпущу вас без десятка яиц для доньи Хуаны – мои куры снесли их только сегодня, они еще теплые. Поцелуйте руки донье Хуане. Она не чета многим заносчивым дворянкам, которые забывают, что перед лицом Господа мы все равны, и на том свете Он не станет особо разбираться, какая на нас юбка или сколько золота было у нас в сундуках. Нет, донья Хуана ценит людей по тому, как они делают свою работу! А чтоб слов на ветер не бросать, передайте ей и немножко желудей. Я знаю, она их обожает. Скажите госпоже, что это первые в году. У нас с Санчиньей есть секретное местечко в Санта-Барбаре – с той стороны горы, которая глядит на Толедо. Там растут лучшие желуди. Мы срываем их до того, как они упадут на землю и угодят в зубы диким кабанам. Уж по-моему, дон Мигель, лучше люди, чем кабаны. Хотя не спорю: на желудях они так нагуляются, что жарить их потом одно удовольствие. Только вы, дон Мигель, не ходите за желудями в одиночку. Днем в лесу шастают хряки, а по ночам – волки.

– Но мы их не боимся, – вставила Санчинья. – Я всегда беру с собой рогатину – пусть кто только сунется! Да я только подниму руку, и кабаны со страху разбегаются. – И в доказательство своих слов она смачно сплюнула на землю, после чего согнула руку, дабы я полюбовался ее мышцами.

Донья Тереса засмеялась:

– Это правда, дон Мигель. Моя Санчинья и льва прогонит.

Когда я покидал гостеприимное жилище, на землю уже опустилась темнота. Донья Тереса протянула мне корзинку желудей.

– Если вы еще не были у Девы Марии Кормящей в нашей церкви, обязательно сходите. Это святая покровительница Эскивиаса и чудотворица. Я всегда приношу Ей кружку молока, хотя викарий все выпивает, конечно. Но я знаю, что Она радуется, когда ей приносят сыр и масло. Помолитесь Ей, дон Мигель, и Она исполнит ваши желания. Мы с Санчиньей всегда молимся Деве Марии, чтобы Санчо к нам вернулся. – И после паузы донья Тереса добавила: – Я так рада, что вы нас навестили. Друзья Санчо – наши друзья. Чтобы выразить свою признательность, позвольте, я буду стирать и гладить вашу одежду, а заплатите, сколько сами захотите.