Хорхе Манрике - Стансы на смерть отца. Поэтический перевод С. Фомина

От сна просыпайся душою
И мозгу проснуться дай всё же,
Смотри, наблюдая,
Как жизнь мельтешит пред тобою,
Как вторит ей смерть следом тоже,
Неслышно ступая;
Как счастье проходит мгновенно,
Становится тяжким и пошлым
И давит, как бремя;
И кажется нам непременно,
Что дни, проведённые в прошлом —
Прекрасное время.

Коль видим себя в настоящем, —
Прекрасное это мгновенье
В небы́тие канет,
И мудрость ища в преходящем,
Берём мы, как преподношенье, —
Что нашим не станет.
Но лишь бы ты не заблуждался,
Что век ожиданье продлится
Того, что не сбылось,
И, как бы ты ждать ни старался —
Всё то, что не может случиться,
Давно уж случилось.

Нам жизни даются, как реки —
Их воды вливаются в море,
Где смерть ожидает;
Конец там находит навеки
Мирское величие вскоре —
Быльём порастает;
Туда – все потоки речные,
Туда – ручейки с родниками:
И так – год от года;
Друзья и враги родовые,
Как и́ богачи с бедняками
Равны после входа.

К призывам известных поэтов,
Ораторов, славу познавших,
Я не́ обращаюсь;
И выдуманных их советов,
Как трав, исцеленья не давших,
Уже не касаюсь.
И лишь пред одним я в ответе,
К кому, иногда исчезая,
Ведёт нас дорога —
К тому, кто жил с нами на свете,
И в ком мы, его узнавая,
Не видели бога.

Мир этот – лишь путь ко другому
Приюту без бед и страданий
Всем бе́з исключений;
Но много усилий живому
Потребуется для познаний
И преодолений.
На путь мы ступаем с рожденья,
Пожизненно в мире блуждая —
К итогу приходим
С душой, полной успокоенья;
И, вечность в себе обретая,
Покой мы находим.

Жизнь наша была бы прекрасна,
Каб в мире, как должно, мы жили
С душою терпимой,
Ведь вере вселенской согласно
Он дан нам, чтоб мы заслужили
Другой мир – незримый.
И даже Сын Божий небесный,
Чтоб жизнь показать нам иную,
На землю спустился,
Родился в рубашке телесной,
Жил с нами и смерть принял злую,
И вновь воплотился.

О, если бы внешность умела
Земной красотой наделяться
Лишь волею нашей,
Как можем мы духом всецело
Над миром сует подниматься —
Греховною чашей, —
С каким бы мы рвением стали
Сосуд свой лепить ежечасно
Лишь для любованья,
А душу совсем бы изгнали —
И чаша б смотрелась прекрасно,
Но без содержанья!

Стремиться порою негоже
К тому, что в мечтах мы лелеем
И что догоняем,
Ведь то, что всего нам дороже,
Что рядом с собою имеем,
Так часто теряем:
Одно – время в даль забирает,
Другое – берётся напастью
Иль буйством природы;
И каждый в душе понимает:
Ни силой, ни славой, ни властью
Не брезгуют годы.

Скажи: красота где былая,
Цвела что так ярко и нежно,
И страсти где ярость?!
Её, беспощадно шагая,
Всегда отбирает небрежно
Всесущая старость.
Где плавность и лёгкость движений,
Где сила упругого тела,
Звериная где мощь?! —
В дни тяжкие уединений
Печальную песню запела
Унылая немощь.

Кровь го́тов, величие рода,
Дворянское происхожденье,
Судьбы превосходство —
Но сколько таких год от года
Теряют своё положенье,
Своё благородство!
Владеют богатством, но сами
Ничтожны, чтоб славы добиться,
И гибнут в опале;
Другие своими руками
Работают, чтобы кормиться,
В голодной печали.

Богатство, везение, чванство
Уносит в небы́тие скоро,
Сомнений не зная,
Далёкая от постоянства
И снисхожденья сеньора:
Судьбу поверяя,
Мы втайне к Фортуне стремимся,