Ирвин Шоу - Рассказы из сборника «Отступление»

На противоположном конце провода воцарилась тишина. Очаровательный голосок, видимо, решил взять короткую передышку.

— Почему бы вам ни подняться ко мне, мистер Блумер? — сказала, наконец, мисс Герри несколько призывным, но, тем не менее, преисполненным целомудрия тоном.

— Хорошо, мэм, — ответил Филип.

— Номер 1205, сэр, — сказал портье, осторожно приняв из рук Филипа трубку и нежно водрузив её на пьедестал.

Войдя в кабину лифта, Филип нервно взглянул на свое отражение в зеркале, поправил галстук и попытался пригладить волосы. Мистер Блумер был действительно очень похож на деревенского парнишку, работающего подручным на молочной ферме. Впрочем, судя по его виду, нельзя было исключить и того, что он пару лет проучился в сельскохозяйственной школе. Филип, по мере возможности, избегал контактов с театральным миром, поскольку знал — никто, увидев его, не поверит, что человек с подобной внешностью способен что-нибудь сочинять.

Покинув лифт, он прошагал по покрытому мягким ковром коридору до номера 1205. К металлическим дверям номера при помощи магнита был прикреплен листок бумаги. Филип собрался с духом и надавил на кнопку звонка.

Дверь ему открыла сама мисс Адель Герри. Она появилась перед ним высокая, темноволосая, благоухающая и такая женственная, в дневном туалете, открывающим взору не менее квадратного ярда пышной груди. Глаза мисс Герри сияли темным огнем. Этот огонь, пылавший во многих, сыгранных ею сценах, всегда приводил в восхищение таких знатоков театра, как Брукс Аткинсон, Мантл и Джон Мейсон. И вот теперь она стоит на пороге, обратив на него задумчивый взгляд. Ладонь её лежит на дверной ручке, волосы свободно закинуты назад, чуть-чуть на одну сторону.

— Я — мистер Блумер, — сказал Филип.

— Почему бы вам ни зайти ко мне? — спросила она ласковым голосом, призванным успокоить деревенского парнишку — подручного на молочной ферме, и полностью отвечающим этой задаче.

— На ваших дверях — какая-то записка, — сказал Филип, безмерно радуясь тому, что у него оказалась наготове хотя бы одна фраза.

— Благодарю вас, — ответила она, снимая с металлических дверей бумажку.

— Видимо, послание от тайного вздыхателя, — с улыбкой сказал Филип. Неожиданно для самого себя, он решил проявить светскость, тем самым объявляя войну юному деревенскому увальню и уничтожая подручного на молочной ферме.

Мисс Герри подошла с листком к окну, пробежала её глазами, поднеся ей близко к носу, как делают близорукие. Казалось, что она всем своим прекрасным телом тянется к начертанным в послании словам.

— Это — меню, — сказала она, бросая листок на стол. — Сегодня у них на ужин тушеный ягненок.

Филип на мгновение закрыл глаза в надежде на то, что когда он их снова откроет, мисс Герри, комната, да и весь отель исчезнут.

— Почему бы вам ни присесть, мистер Блумер? — сказала мисс Герри.

Он открыл глаза, промаршировал через всю комнату и уселся с прямой спиной на краешек золоченого креслица. Мисс Герри примостилась на диване и сделала это, надо сказать, весьма живописно. Она уселась на диван с ногами, согнув, как маленькая девчонка, колени. Её рука вытянулась вдоль невысокой спинки дивана, а холеные ноготки стали выстукивать на ней, какой-то замысловатый ритм.

— Знаете, мистер Блумер, — произнесла она с очаровательной игривостью в голосе, — вы совсем не похожи на драматурга.

— Знаю, — мрачно ответил Филип.

— У вас такой здоровый вид.

— Знаю.

— Но вы, тем не менее, драматург? — чтобы придать интимность беседе, она чуть наклонилась вперед, и Филипу лишь ценой больших усилий удалось оторвать трепетный взгляд от её декольте. Похоже, что эта роскошная грудь станет главной помехой в нашей беседе, подумал он.

— О, да, — ответил он, упорно глядя поверх её плеча. — Да, конечно. И, как я вам уже сказал по телефону, я пришел для того, чтобы забрать свою пьесу.

— «Обитель страданий»? — с небольшой заминкой, произнесла она, вскинув головку. — Какое милое название! Впрочем, довольно необычное для человека с таким завидным здоровьем.

— Да, мэм, — ответил Филип, стараясь держать голову прямо и смотреть вдаль.

— Как мило, что вы в связи с ней подумали обо мне, — сказала мисс Герри и ещё сильнее наклонилась вперед. Её полные благодарности глаза горели таким огнем, что, без сомнения, могли бы залить светом даже третий ряд верхнего яруса самого большого театра.

— Последние три года я практически находилась на покое. Я даже решила, что Адель Герри уже никто не помнит.