Элисон Скотч - Мелодия во мне

В чем-то Джейми прав, думаю я, разглядывая полотно. То, как я смешивала краски… вполне профессионально… И этот горизонт, подсвеченный пламенем заката, глубокие тени от теряющейся вдали горной гряды, какие-то ломаные, зубчатые линии, очерчивающие контуры едва различимых сосен. Такое впечатление, что мои учителя по части живописи были самыми лучшими. Ибо, несмотря на всю банальность изображенного пейзажа, в нем определенно чувствуется настроение.

Джейми начинает ставить картину обратно в шкаф, и в этот момент мы оба, он и я, одновременно смотрим на следующее полотно, развернутое лицевой поверхностью к нам.

Чувствую, как у меня перехватило дыхание.

– Вот это да! – восклицаем мы в один голос. И Джейми начинает извлекать картину на свет божий.

– Да это же тот самый дом, который я вспомнила! – почти кричу я.

Такое странное состояние, будто душа моя только что оторвалась от тела и парит прямо над нами. Сплошная мистика! Но нет! Никакой мистики. Вот он, этот дом, запечатленный на полотне много лет назад. Белоснежный деревянный фасад, большой портик, красивая витая скамейка, горит фонарь на входе, а дальше зеленеет необъятных размеров газон.

– Все точь-в-точь как вы рассказывали! – возбужденно восклицает Джейми, и по его лицу расплывается широченная улыбка. – Вот так номер! Находка так находка!

– Но как же мама? Она ведь уверяла меня, что никогда не видела такого дома. Говорила, что я точно не могу вспомнить ничего подобного.

– Вы знаете, какое самое первое и главное правило в журналистике? – спрашивает меня Джейми. Мы оба подходим почти вплотную к картине и снова начинаем разглядывать ее. – Так вот! Никогда не следует доверять никому в том, что касается твоих собственных историй. «Ненадежные рассказчики», так это называется. Что означает – посторонние люди могут добавить в твою историю недостоверные сведения или даже откровенно переврать ее.

Индира хлопочет на кухне. Нарезает помидоры, купленные на фермерском рынке, потом выкладывает их на блюдо, перемежая моцареллой и базиликом. И в эту минуту она слышит за дверью шаги Нелл. Она взбегает на крыльцо с черного хода, хлопает застекленная дверь, и вот ее дочь с выражением лица оскорбленного подростка, которого кто-то попытался бессовестнейшим образом обмануть, возникает прямо перед ней. Знакомая картина! И это выражение лица дочери ей тоже хорошо знакомо. Сколько же раз она видела его на лице Нелл в ее детстве! За дочерью проворно семенит Джейми. Он прислоняет картину к обеденному столу и тут же поспешно ретируется. Явно не желает участвовать в предстоящей схватке, тем более на передовой. Какое-то время он топчется на крыльце, видно, надеясь услышать хотя бы часть разговора.

– Привет! – здоровается с дочерью Индира, стараясь ничем не выдать охватившего ее волнения. Но ее выдает нож. Он выпадает из рук и с громким стуком падает на глазированную поверхность столешницы. Она медленно вытирает руки кухонным полотенцем. Первое ее степенное движение с тех пор, как в дом нагрянули гости. Если бы Нелл не была так возбуждена, то она наверняка догадалась бы, что мать попросту тянет время. Но Нелл слишком зла, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

– Что это? – спрашивает наконец Индира, чувствуя, что руки у нее немного липкие от помидоров. Она подходит к полотну ближе и начинает пристально разглядывать его, хотя прекрасно знает, что на нем изображено. – Это твоя работа?

– Да, мама! Это – одна из моих работ! – отвечает дочь. Индира видит, как на шее и на груди Нелл проступили красноватые пятна – верный признак гнева. V-образный вырез майки не в силах скрыть их. – Одна из моих задрипанных работ! Но зато на ней изображено то, что я недавно вспомнила. Я ведь рассказывала тебе о своем сновидении, не так ли? Но ты тогда отмела все прочь, сказала, что это пустые фантазии и такого дома в природе просто не было.

Индира молча выдвигает из-за стола стул, садится… На какую-то долю секунды она снова становится совершенно сломленной и убитой горем женщиной, такой, какой она была в первые минуты после авиакатастрофы и там, в больничной палате госпиталя в штате Айова, куда примчалась спасать свою дочь. Кажется, сил больше нет. Внутри все перегорело и обуглилось. Она буквально физически чувствует, как Нелл продолжает буравить ее своим тяжелым колючим взглядом. Но прочь все страхи и сомнения! Индира распрямляет спину и открывает рот, стараясь говорить взвешенно и спокойно.