Элисон Эшли - У порога мечты

Саманта перевела компьютер в режим ожидания, выключила настольную лампу и минуту-другую посидела в сиреневых сумерках. Сейчас она наберется смелости и позвонит Джастину. Пригласит в кино или в ресторан. Соврет, в конце концов, что у нее день рождения, и даст понять, что сама заплатит за билеты или за ужин.

Она уже потянулась за мобильным телефоном, но в последний миг рука бессильно опустилась на стол. Нет, никаких звонков! Хватит тешить себя надеждой, что такой парень, как Джастин, когда-нибудь обратит на нее внимание.

Да, порой, когда они встречаются у лифта, он улыбается ей и даже весело подмигивает. Но это ровным счетом ничего не значит. Наверняка у него есть девушка, и ему незачем проводить вечер со скучной коллегой.

В крошечной комнатке рядом с ее кабинетом, где умещались лишь шкаф для одежды и умывальник, Саманта взглянула на себя в зеркало и грустно улыбнулась своему отражению. Огромные, в половину лица очки, собранные в строгий пучок волосы, серая от долгого пребывания в закрытом помещении кожа. Вот только зубы хороши, ровные и белые, и глаза цвета молочного шоколада, присыпанного к тому же золотистой пыльцой, с такими длинными густыми ресницами, что при желании их можно было бы использовать в рекламе косметических средств. Но все это, к сожалению, скрыто от посторонних глаз. Зубы — за плотно сжатыми губами, глаза — за толстыми стеклами очков.

«Странно все-таки, — в который уже раз подумала она, — что у таких красивых родителей такая малопривлекательная дочь. Наверное, они потому и развелись, что им было неловко каждый день видеть меня рядом с собой».

Мысли настойчиво возвращали ее в прошлое. Вот ей двенадцать лет, и весь класс потешается над карикатурой, которую нарисовала и повесила на доску Марша Олви, самая красивая девочка в школе. Марша так похоже изобразила ее, Саманту, что даже преподавательница испанского, миссис Кларенс, не смогла сдержать улыбки.

А вот она в колледже, и соседка по комнате, не стесняясь ее присутствия, по телефону рассказывает подруге о своем свидании с парнем. Разве можно стесняться шкафа? Нет, конечно, если только внутри него не спрятано живое существо.

Взглянув еще раз в зеркало и увидев, что чуда не произошло и ее лицо все так же напоминает бесцветный блин, Саманта умылась и, вытерев лицо салфеткой, вернулась в кабинет. Однако работать не хотелось. Она принялась разглядывать знакомый до мелочей пейзаж за окном. Где-то там, в северной части города, среди множества других огней затерялись светящиеся окна университетского кампуса. Стоило ей подумать об этом, как память услужливо подбросила еще одно видение из прошлого.

Новое, купленное для рождественской вечеринки платье… Чтобы скопить на него денег, ей пришлось несколько месяцев проработать ночным бэбиситтером. В то время она была влюблена в Майка Трентона и, выбирая в магазине платье, думала лишь о том, что теперь-то он непременно ее заметит.

Просидев два часа в парикмахерской, она чуть ли не бегом вернулась в общежитие, открыла дверь в свою комнату и с ужасом поняла, что на этой, пожалуй, главной в ее жизни вечеринке можно поставить жирный крест. Рождественское платье попросту исчезло из запертой комнаты, а влезать в надоевшие джинсы или юбку со свитером совершенно не хотелось.

В тот вечер она впервые напилась, да так сильно, что уснула мертвым сном и не слышала, как рано утром ее платье вернулось на свое место. Она так и не надела его ни разу. Платье долго пылилось в шкафу, а потом она подарила его соседской девочке, решив, что хорошенькой Хелен оно подойдет куда больше, чем ей.

В медиа-холдинге «Энтерпрайсиз» Саманта работала уже семь лет, была на хорошем счету у руководства, но не у большинства коллег. Мужчины, как правило, обходили ее стороной, а молоденькие девчонки с накачанной силиконом грудью и фигурками куклы Барби чуть ли не в открытую смеялись над ее хоть и дорогими, но ужасно строгими деловыми костюмами. Она была старше их всего на несколько лет, но девчонки вели себя с ней так, будто ей уже перевалило за сорок. Их коротенькие юбки, тонкие шелковые блузки, полупрозрачные маечки слишком уж резко контрастировали с ее одеждой. Порой, устав от насмешливых взглядов, она все же предпринимала попытки хоть что-то изменить в своем гардеробе — шла в магазин и долго бродила между рядами одежды. Однако домой возвращалась с очередным черным или темно-синим пиджаком и юбкой или брюками к нему. Случалось, ее взгляд задерживался на чем-нибудь белом, воздушном. Но она тотчас же представляла, как будет выглядеть в этом, горько усмехалась и, купив несколько банок пива, шла в гости к Лесли, единственному человеку, рядом с которым она могла чувствовать себя в безопасности.