Анна Берсенева - Коктейльные вечеринки

Впрочем, и нынешнее сообщение из того же разряда. Барин решил, что пусть ее съездит.

– Послать просто некого, – разведя руками, сказала завуч. – Вместо Панченко поехал бы Вербицкий, но он ногу сломал.

«Вы хоть сами себя слышите?» – чуть не спросила Вера.

Но промолчала. При чем ко всему этому Ольга Анатольевна? Она просто объясняет ситуацию, и так Вере понятную: один педагог попал в больницу с аппендицитом, другой со сломанной ногой, поездку отменить невозможно, поэтому некие высшие силы готовы поверить, что гражданка Морозова, учительница детской музыкальной школы имени Сергея Прокофьева, не сбежит пешком и не ускачет на коне через китайскую границу. Или Монголия граничит еще с кем-нибудь, кроме Китая? Вера не могла с ходу вспомнить.

– Вы напрасно так подробно мне объясняете, – все-таки не удержалась она. – Это ведь мои ученики, я подготовила с ними программу. Естественно, что и сопровождать их в зарубежную поездку буду я.

Она посмотрела на Ольгу Анатольевну таким издевательски безмятежным взглядом, что та отвела глаза.

И все-таки, несмотря на унизительность этого барского дозволения, Верино любопытство было таким сильным, что его можно было считать почти восторгом.

Книг о Монголии дома не нашлось, идти в Ленинку в оставшиеся до поездки дни уже не было времени, потому что все оно было посвящено оформлению документов и репетициям, но сбегать в соколянскую библиотеку на улице Врубеля Вера все-таки успела, и фотографии из альбома, степи, горы и закаты, наложились в ее сознании на детские впечатления про Чингисхана и Батыя из романов Василия Яна.

Действительность, впрочем, отличалась от фотографий так же сильно, как представитель Министерства культуры, встречавший в аэропорту, отличался от Чингисхана. Город Улан-Батор напоминал Саранск, в котором Вера недавно побывала, тоже сопровождая учеников. То есть, конечно, отличия были, но не принципиальные. Из окна автобуса она успела разглядеть огромную площадь, на которой стоял мавзолей вождя Сухэ-Батора, юрты на улицах не только окраинных, но и центральных, а также овец, коров и приземистых крепких лошадей, пасущихся вдоль дорог. Потом она устраивала детей и устраивалась сама в интернате, где назначено было жить, водила учеников на ужин, назавтра занималась поисками настройщика рояля, глажкой костюмов и прочими неотложными делами, не позволявшими отвлечься на что-либо постороннее до концерта, который состоялся на следующий день в Театре оперы и балета. Конечно, ученики московской музыкальной школы не были главными его участниками, но выступили они, на Верин взгляд, блестяще. А взгляд у нее был верный – хоть она и не поступила в консерваторию, и не стала пианисткой, но педагогом стала хорошим.

Вообще-то Вера сама этому удивлялась: пока училась в Мерзляковке, она не чувствовала в себе способности к преподаванию, тем более детям. Но когда собственная ее музыкальная карьера оборвалась, что-то в этом смысле переменилось, и так разительно, что она даже думала, не только переигранная рука была тому причиной.

Она стала видеть людей иначе, чем прежде, в этом было дело, и то, что она с первой встречи, с первых пропетых или сыгранных мелодий видела, получится из ребенка что-нибудь или нет, было лишь частью ее способности понимать это и о взрослом человеке, и понимать в общем, не в музыкальном только смысле. Впрочем, она не особенно об этом размышляла – ей достаточно было знать, что кусок хлеба обеспечен всегда.

Назавтра после большого концерта экскурсионная программа для Вериных учеников, как и для всех юных музыкантов, была намечена на целый день. Но когда за ними в интернат пришла утром целая делегация из музыкальной школы, тот самый представитель министерства, который встречал в аэропорту, сказал Вере:

– А для взрослых наших гостей другая экскурсия приготовлена. В степь поедем.

Он учился в МГУ, по-русски говорил прекрасно, но все-таки Вера подумала, что неправильно его поняла.

– Но нельзя же оставить детей на целый день одних, – возразила она.

– Почему одних? Наши учителя с ними будут, ученики им все покажут, вместе порепетируют, пообедают-поужинают. Не волнуйтесь, люди у нас гостеприимные и ответственные. А вам будет интересно посмотреть, как в степи живут. Когда еще необычное увидите, Вера Кирилловна?

«Никогда», – подумала она.

Если город представлял собой сплошное разочарование, то сразу же, как только автобус выехал за окраину, разочарование развеялось в водухе, притом буквально. Охряная осенняя степь с низким ярко-синим небом и изысканным рисунком гор на горизонте в самом деле оказалась так необыкновенна, что в Вериных жизненных впечатлениях не было ничего сравнимого с ней.