Кристоф Хайн - Смерть Хорна. Аккомпаниатор

— Хорошо у тебя здесь, — сказал он вполне искренне.

Клуфман кивнул и проговорил с сожалением:

— Рано или поздно эту развалюху снесут. Такой большой квартиры мне больше никогда не получить. Куда я дену всю мебель? Ведь мне нужно несколько комнат, вещицы-то не пустяк. Ну да ладно, надеюсь, к тому времени у меня появятся нужные связи. Сам знаешь, связи решают все. — Заметив пренебрежительный взгляд Даллова, он мотнул головой. — Нет-нет, мой милый, у меня есть на это право. Мне нужно кое-что наверстать, а именно два долгих, одиноких года. И я их наверстаю, будь спокоен.

— А девушка действительно хороша, — только и сказал Даллов, посмотрев на дверь, за которой скрылась Тереза.

Клуфман с прищуром поглядел на него:

— Надеюсь, ты себе тоже что-нибудь подобрал?

Даллов кивнул.

На прощание Клуфман еще раз предложил подыскать работу для Даллова. Тот отказался. Ему было неприятно, что этот парень, который на десять лет моложе, собирается устраивать его — молокосос, учившийся два года в его семинаре и во многом зависевший от него. Он не мог справиться с неприязнью, хотя знал, что такой человек, как Клуфман, способен решить его проблему легко и просто, точнее, для него вовсе и не было проблемой то, в чем сам Даллов терпел одно поражение за другим. Чувство неприязни победило, поэтому Даллов с облегчением услышал собственные слова:

— Спасибо. Не надо. — И, заметив недоуменный взгляд Клуфмана, добавил: — Однажды ты меня уже устроил. Теперь я предпочитаю сам позаботиться о себе.

Уже спускаясь по шаткой лестнице и держась за перила, чтобы не оступиться, он услышал, как Клуфман крикнул ему вслед:

— Скажи, когда понадобятся билеты. Я достану.

Ничего не отвечая, Даллов пошел дальше.

Сев в машину, он рассмеялся. Он смеялся долго, громко, горько. Смеялся над самим собой. Потом включил двигатель.

Спустя несколько минут он уже был у дома Эльки. На звонок в дверь она не отозвалась, поэтому он пошел в пивную на противоположной стороне улицы, заказал там пива и принялся ждать. Зал постепенно заполнялся мужчинами, которые возвращались с первомайской демонстрации и по случаю праздника собирались здесь уже днем. Вскоре сделалось шумно, под потолком сгустились клубы сигаретного дыма. Но столики еще пустовали, мужчины толпились у стойки. Лишь Даллов сидел за столиком и глядел на улицу. Когда он взял себе вторую кружку пива, то увидел на другой стороне улицы Эльку с ребенком. Медленно выпив пиво, он подошел к стойке, чтобы расплатиться. Хозяин мыл кружки, не обращая на него внимания. Мужчины, стоя спинами к Даллову, громко спорили, разгоряченные пивом и водкой. Молодой рыжий рабочий азартно заговорил о Праге и Дубчеке, хозяин потянулся к нему через стойку, взял у него из рук недопитую кружку и сказал, отчеканивая каждое слово:

— Хочешь пива, водки или сосисок, пожалуйста. А политики мне не надо. И покончим с этим, ясно?

Он многозначительно повел глазами на Даллова. Мужчины замолкли и тоже посмотрели на него. Затем хозяин подошел к Даллову, молча взял со стойки деньги и, не поблагодарив, выложил сдачу. Даллов вышел из пивной, стараясь идти не спеша и держаться непринужденно.

Он пообедал с Элькой и ее дочкой Корнелией, потом отправился с ними в зоопарк. Девочка не давала ему руку; она внимательными, серьезными глазками поглядывала на Даллова, когда он заговаривал с ней или снова пробовал взять за руку. Он попытался поиграть с ней или рассмешить, но девочка продолжала молчать. Даллов вполне уважительно отнесся к сдержанности ребенка, девочка ему нравилась, впрочем, отчасти ее настороженность и раздражала.

— Не старайся, — сказала Элька, — она привыкла бывать только со мной. Пройдет со временем.

Даллов коснулся волос девочки и проговорил:

— Боюсь, что да. — Заметив недоуменный взгляд Эльки, он добавил: — Боюсь, что со временем и у нее поубавится гордости.

Элька посмеялась над ним, схватила дочку за руку и бросилась бежать. Даллов потихоньку пошел следом со счастливой улыбкой довольного отца семейства.

Вечером он предложил Эльке переехать к нему — мол, у него все-таки на одну комнату больше. Предложение застало ее врасплох. Она поняла, что он хотел этим сказать, и нервно затеребила рукав блузки.

— Не надо торопиться, — сказала она наконец. — Я на своем примере знаю, до чего трудно уживаться вместе. Давай вести себя как взрослые люди.

Она расправила на запястье смятую манжетку и ждала ответа, не поднимая глаз. Даллов был обескуражен. Предложение он сделал импульсивно и был сам настолько тронут своим великодушием, что отказ его очень смутил.