Ван Мэн - Современная китайская проза

Прежде такой уверенности у меня не было. Раньше, даже не задумываясь серьезно, я считал, что спасать государство и нацию — дело партии и вождя. Что можем сделать мы, молодые люди? Только следовать за ними!

Какой глупостью кажется мне все это теперь! Разве председатель Мао не говорил молодежи, что все надежды возлагаются на нее? Разве пролетарские революционеры старшего поколения не взяли на свои плечи ответственность за судьбы государства, когда им было по двадцать лет или даже меньше? Да кому же, как не нам, принадлежит будущее? Кто же, как не мы, способен свершить великие дела на китайской земле? О, наша молодежь!

В тот вечер мы с дедушкой Хуаном трудились за его пианино до двух часов ночи, пока песня не была написана. Я остался ночевать у него и проснулся уже в начале седьмого. Сунув в карман готовую песню «Мы хотим», я занял у дедушки Хуана велосипед и поехал на площадь Тяньаньмэнь.

По дороге я думал только о том, что моя песня — теперь это была настоящая песня — прозвучит на площади, что ее будут петь сотни тысяч людей! Я ничуть не сомневался, что тем, кто столько дней и ночей боролся у памятника героям, песня понравится. Непременно понравится!

У моего велосипеда словно выросли крылья.

Когда я выехал на проспект Вечного спокойствия, я понял, что происходит что-то неладное. Обычно на центральной улице оживленно по утрам в любое время года, всегда чувствуется бодрое, приподнятое настроение. Сегодня же машины и велосипеды проносились в полной тишине, не было слышно ни звонков, ни клаксонов, лица людей были мрачными и пасмурными.

На площадь я приехал с дурными предчувствиями.

Сначала мне трудно было поверить своим глазам. Еще вчера кипевшая толпами площадь была пустынна. Редкие, разрозненные кучки прохожих только усиливали впечатление безжизненности.

Я подъехал к памятнику. Было семь часов десять минут. Ян Лю нигде не было видно. Вокруг памятника ходили по двое и по трое люди с напряженными, хмурыми лицами. Казалось, они что-то ищут.

Что же здесь произошло?

Я начал спрашивать, но на мои вопросы отвечали молчанием или шарахались от меня, не скрывая испуга.

Меня заинтересовало, что же разыскивают люди, которые бродят по площади, и я стал ходить за ними следом. Я увидел пятна крови. Северная и западная части площади были в пятнах спекшейся крови, и даже посреди площади было тоже много бурых пятен. И я понял, что здесь произошло.

Я смотрел на величественную и строгую площадь, мне хотелось кричать, но у меня, казалось, пропал голос. Слезы навертывались на глаза и застилали все вокруг…

Я знал, что Ян Лю не придет, но все же повернулся и пошел к памятнику. Несколько человек молча стояли у беломраморной ограды обелиска. Я подошел поближе и разглядел на белом мраморе уже почерневшие пятна крови. Рядом с самым большим пятном кто-то написал на камне: «Молчание, молчание! Если молчание не взорвать, то все мы погибнем молча!» Начертанные кровью слова пугали и потрясали. Вдруг девочка-подросток с двумя короткими торчащими косичками не сдержалась и громко зарыдала.

— Не надо, опасно! — остановил ее мужчина средних лет.

Девочка закусила губу и, заливаясь слезами, бросилась бежать прочь от памятника. Было видно, как вздрагивают ее плечи от сдерживаемых рыданий.

Эта бегущая девочка и бродящие по площади люди-тени довели меня до исступления. Я понял, что мой час настал, пора сделать решающий шаг. Ждать больше нечего. Полагаться больше не на кого. Пора совершить то, что я хотел, но не решался сделать с той самой поры, как скончался премьер Чжоу Эньлай. И я это сделаю!

Немного успокоившись, я вытащил из кармана кусок черной изоляционной ленты. Потом достал из куртки листки бумаги с текстом песни и прилепил по одному с каждой стороны памятника. Пока никто не обратил на меня внимания, я прикрепил листки с песней и к белому мрамору ограды.

Когда я отходил от памятника, несколько человек уже читали написанное. Краем глаза я заметил, что с площади ко мне устремились какие-то подозрительного вида типы. Я отчетливо разглядел их свирепые лица, они не сулили мне ничего хорошего. Но я не боялся. Мне было радостно! Я был горд собой. Вдруг мне послышался далекий поющий голос Ян Лю, потом ее голос зазвучал все ближе и громче. Я слышал ясно и отчетливо, как Ян Лю поет мою песню. Нет, она поет не одна, с ней вместе поют тысячи людей! Послушайте, как торжественно и прекрасно звучит моя песня! Даже огромная, просторная площадь в эту минуту стала казаться мне маленькой и тесной…