Юрий Бычков - На дороге стоит – дороги спрашивает

Рецензировал в ту пору раб божий Юрий стихи, в изобилии текущие со всех концов необъятной нашей Родины в журнал, где главным редактором в пятидесятые годы был Александр Трифонович Твардовский. Я даже сподобился увидеть его однажды – он заглянул в маленькую, тесную от бумаг комнату, где разбирали, сортировали письма. Воздух редакционный, вкусный, вальяжный, и будто бы всем доступный, простой, располагающий к себе Александр Трифонович остались в памяти навсегда. Повлияло это на меня? Несомненно. Плохо-бедно, а капельку, чуточку приобщило к редакционной жизни.

Рюминский дом со скрипом вековых половиц, старинными балясинами лестницы, ведущей на антресоли, на которых кто-то, мне неведомый, проживал и о ком никогда речь у нас с Мильковым не заходила. Антресоли, полуэтаж дома Васильчиковых, тоже запомнилися отчётливо – там были оборудованы две классные комнаты. Там, на так называемой голубятне, проходила добрая треть нашей жизни; узкие, низкие коридорчики, скрипучая лестница, ведущая наверх. Это свято для нас, учеников лопасненской средней школы сороковых годов.

На антресолях дома Васильчиковых, если мне не изменяет память, обнаружен был в своё время ящик с рукописными материалами к «Истории Петра Великого» А.С. Пушкина. Каким образом он, ящик с рукописями, там оказался, это уже другая история. Дорого вспомнить про несомненное влияние двухсотлетнего здания, выстроенного на деньги фаворита Екатерины Великой, освящённого именем Пушкина. «Не даром она, не даром с отставным гусаром». Не прошло для нашего класса бесследно пребывание в стенах овеянного легендами здания, в коем сошлись в сложном родственно-историческом замесе аж четыре памятных России дворянских рода – Васильчиковы, Ланские, Пушкины, Гончаровы. Поэты, прозаики, историки, артисты, романтики народились в анфиладах дворцовых комнат бельэтажа и в полуэтаже помещичьих антресолей, обращённых в советское время в школьные классы.

Из рюминского садковского палаццо, где с семьёй всю свою творческую жизнь обитал Владимир Ильич Мильков, небезуспешно исследовавший, кстати сказать, следы пребывания здесь Еропкиных и Рюминых, вышел историк-археолог, сын Владимира Ильича, доктор исторических наук Владимир Владимирович Мильков, внесший заметный вклад в изучение богатой материальными памятниками новгородской истории.

Если я и написанные мною книги, в коих запечатлены, отражены реальные дела, постигшие меня мысли, чувства, представления чего-нибудь стоят, в значительной мере этому итогу жизни способствовало то, что в молодые годы воспитывался, набирался сил и знаний в двух дворянских особняках – усадебных домах Васильчиковых и Рюминых. Это было, конечно же, опосредованное, выраженное не непосредственно, а через дошедшие до нас элементы дворянской культуры (архитектуру, планировочные решения, подлинные фрагменты художественной обработки интерьеров), постижение ушедшего, полузабытого русского духовного достояния. Спасибо им, безмолвным творениям рук человеческих, донесшим дух высокой культуры восемнадцатого и девятнадцатого веков.

Стены и учат, и воспитывают, если стены обладают несомненным потенциалом духовности, если в этих стенах обитают, сеют разумное, доброе, вечное, щедро делятся с вами знаниями умные наставники.

В классе, устроенном на васильчиковской «голубятне», в помещениях, что гораздо ближе к небу, нежели бельэтаж знатного дворянского особняка, мы, восьмиклассники, озорники-мальчишки, в силу своего неугомонного возраста, жажды проказ и простодушного веселья, не мешкая, затевали всяческие развлечения в ожидании учителя словесности, директора школы Николая Ивановича Бизянихина, которого вечно задерживали в его кабинете или в коридорах во время шествия на «голубятню» директорские обязанности. Мы, его ученики, все, как один, помнили афоризм, не нами придуманный: «Начальство не опаздывает, начальство задерживается». Кто-нибудь из нас стоит на стрёме и вовремя известит: «Слышны шаги командора – уже поднимается по лестнице». Игры и песни стихают. Борис Бессарабов прячет неразлучную с ним гитару в зев старинной кафельной печи. Мы сосредоточились – ждём появления в дверях подобия Зевса-громовержца, знающего наши уловки, читающего нас, что называется, с листа, Николая Ивановича Бизянихина. Однако он на этот раз благостен, улыбчив, загадочен, как сфинкс – лев с человеческой головой.

– Будем писать сочинение: «Митрофанушки в лопасненской действительности вчера и сегодня». Надеюсь, все прочитали комедию Дениса фон Визина (он умышленно разорвал на две составляющих немецкую фамилию известного всем неучам России сочинителя) и вам есть что сказать по этому поводу. Разве вывелись на Лопасне Митрофанушки? Скотинины? Каково им живётся? Как выгладят? На что уповают?