Ержан Рашев - Человек на балконе

— О’кей. А как насчет извинений?

— О, простите, сэр, возможно, вышло недоразумение.

Все-таки они оказались повежливее наших.

Я дал ему всю необходимую информацию и вышел из машины, махая белыми крыльями за спиной. Идя в сторону забегаловки, я думал о странном стечении обстоятельств только что пережитого опыта. Мои друзья как раз выходили из «Дэннис», громко о чем-то смеясь. Их довольные, улыбчивые лица не вызывали у меня раздражения. Я вообще ничего не чувствовал, кроме тяжелой, стонущей усталости. Слишком много происшествий для одного дня.

Синтия снова схватила меня за руку:

— Где ты был? Знаешь, я подумала, а черт с ней с этой машиной! Ведь мы живы, а это самое главное. Слушай, да на тебе лица нет, все в порядке?

— Да-да, все нормально. Просто вышел покурить.

Я хотел ей сказать, что оставаться в живых — не всегда самый выгодный сценарий, но благоразумно промолчал.

Она держала меня за руку всю оставшуюся дорогу в Нью-Йорк. Ей это было нужно. Мы вчетвером теснились на заднем сиденье «Мустанга» брата Лизы. Брат ее, толстенький латинос, оказывается, имел привычку засыпать за рулем в ночное время и умудрился приехать со своей женой, дабы та поддерживала его разговорами на протяжении всей поездки. Поэтому мы практически лежали друг на друге, скомканные и уставшие, под звуки ее бессмысленного щебетанья.

Она держала меня за руку, когда мы заходили в дом брата Лизы, чтобы провести там ночь. Мы улеглись рядом, все еще держась за руки, и мгновенно уснули. Так крепко до этого я еще не спал и, наверное, уже не буду спать никогда.

Потом мы ебались с ней три месяца. Наступили летние каникулы, и я уехал в Нью-Йорк стажироваться в скучном и невыносимом банке «Кредит Свисс Ферст Бостон». Синтия отправилась со своей оторвой-подружкой в Испанию колесить по просторам Федерико Гарсиа Лорки на велосипеде. Нужно отметить, что моя практика в инвестиционном банке была очень похожа на попадание в армию. Мало того, что на работе я проводил около 24 часов в сутки, я еще и умудрялся ежедневно получать жесточайших пиздюлин от своих новоявленных шефов. Приходя домой поздно вечером, я либо напивался до потери сознания, либо снимал каких-нибудь проституток. Связи мои были в то время крайне беспорядочными. Короче говоря, времени скучать по Синтии у меня не было.

И вот в сентябре, вернувшись на учебу, я вновь увидел ее. Она была другой. Более развязной, что ли. От ее подруги я узнал, что в Испании Синтия ебалась с каким-то цыганом — пьяницей и скалозубом. Поговаривали даже, что у них была любовь. Пизда. Она пыталась избегать меня, а я в свою очередь старался от нее скрыться — скорее всего нам, просто нечего было друг другу сказать. Вспоминая все это, мне становится грустно, потому что люди не умеют полностью наслаждаться моментами своей жизни и потому что в то время я совершенно не осознавал этого.

Я не могу найти логический конец этой истории. Морали, похоже, здесь тоже нет. Потом у нас все как-то не сложилось. В тот год погиб Сергей Бодров-младший, попав под сошедшую с гор лавину. И для меня он ознаменовался чередой плохих событий. В тот год я начал много пить. Больше ничего не припоминаю. Я видел ее все реже, появились какие-то новые увлечения, но вот сижу, пишу очередной сопливый текст и вспоминаю именно о ней. Почему же все сложилось именно так, а не иначе? — задаемся мы своим извечным вопросом, ошибаясь и снова падая, снова ошибаясь и забываясь воспоминаниями.

Хотя нет, вспомнились мне все ароматы и та странная богемная вечеринка, на которой мы случайно столкнулись с ней, спустя год после наших отношений. Синтия тогда спросила меня:

— Почему ты мне так и не позвонил тем летом, Ержан? Не беспокойся, я никогда не питала к тебе ложных надежд, но тогда твой несвершившийся звонок был очень для меня важен. Хотя нет, не надо, не говори ничего, ты знаешь, мне это не нужно. Я счастлива в эти дни. Гораздо счастливее, чем когда была с тобой.

Я поздравил ее с новым счастьем. Вот и все. Мы разошлись, чтобы никогда в жизни больше не встретиться.

Родители нашли мне очередную невесту. Это они себе на старости лет придумали такую забаву — раз в полгода находить мне невесту. «Она из хорошей семьи, училась в АГУ, красавица, по дому убирает, готовит, стирает etc. — говорит мне мать. — Айгеримой зовут». Что я могу ответить матери? Что я не такой тип? Что принадлежу к странному человеческому разряду под названием «ебнутые»? Во все времена и в любую эпоху существовали эти вот «ебнутые». Я попробовал разные виды расширителей сознания, я делал любовь с сотнями горячих женщин разных рас, племен и национальностей, я познал ощущение свободы Керуака, Кастанеды и Моррисона, в конце концов. И после всего этого я должен сидеть в квартирке с Айгеримой, смотреть, как она пальцами ног шевелит и меняет подгузники? Hell no. Вот только как объяснить это маме?