Джефф Зентнер - Змеиный король

— Мне будет этого не хватать, — сказал он.

Преуменьшение века.

— Этого города? — Лидия махнула рукой на оставшуюся позади городскую площадь. — Или вот этого? — Она показала на них двоих.

— Вот этого. Того, что мы вместе. — Ему нравился вкус этих слов на языке: « мы вместе » — словно нектар. Лидия ущипнула его за щеку.

— Ах. Посмотри только, похоже, ты уловил суть этого вечера.

Дилл отстранился.

— Это что, ущербно — скучать по тебе?

— Разумеется, нет. Я просто стебусь.

Она положила голову Диллу на грудь. Вечерний ветерок с ароматом цветов подхватил прядь ее волос и прижал к губам Дилла. Они щекотали его, но он не стал их смахивать.

Они подъехали к дому Лидии. Как только Лидия спрыгнула с велосипеда, Дилл быстро огляделся и, убедившись в том, что никто на них не смотрит, обхватил ее за талию и привлек к себе.

— Есть еще кое-что, чего мне будет не хватать.

И он поцеловал ее. Она ответила ему с таким жаром, что у него не осталось сомнений: правила снова не действовали.

— И все же, — наконец сказал Дилл, — лучше остановиться, пока нас не увидел твой отец.

— Он заслужил увидеть, как его дочь целуется с сыном пастора: в качестве наказания за то, что заставил меня жить в этом захолустном городишке. Но пойдем. — Лидия жестом пригласила Дилла на задний двор. Сняв туфли, она подошла к уличному водопроводному крану. — Мы вступаем в финальную фазу ущербного выпускного. Пока наши одноклассники в Куквилле догоняются в Holiday Inn и беременеют, мы с тобой будем играть со спринклером и смотреть на звезды до наступления твоего комендантского часа. Да?

Она не стала ждать его ответа — включила воду, и спринклер со звуком чик-чик-чик стал описывать круг, поливая газон.

— Давай же, Дилл. — Она прыгнула прямо под струю воды, визжа и хохоча как ребенок.

Дилл прикрыл лицо рукой, засмеялся и покачал головой. Лидия была уже насквозь мокрая. Остатки ее туши чернильными ручейками стекали по щекам. Сложная прическа развалилась, и волосы намокшими прядями обрамляли ее лицо. Капельки воды искрились на стеклах очков. Она хихикнула и, подхватив спринклер, погналась за Диллом.

Он попытался убежать.

— Нет! Перестань!

Поскользнувшись, он растянулся на мокрой траве, и Лидия набросилась на него. Оседлала его (здесь он не особо яростно сопротивлялся) и облила водой. Несколько минут они бегали и прыгали под струями спринклера, громко взвизгивая и смеясь.

На заднем крыльце дома появились родители Лидии. Ее мама скрестила руки на груди.

— Лидия, ты уверена, что Диллу так же весело, как и тебе?

Он поднялся. У его ног бежали реки воды, а на костюме сбоку было гигантское травяное пятно.

— Да, мэм, весело. По крайней мере, мне так кажется. Я не всегда понимаю, что у Лидии на уме.

Миссис Бланкеншип вздохнула:

— Добро пожаловать в клуб.

— Ладно, дети, — сказал доктор Бланкеншип, — мы оставим полотенца у задней двери на случай, если захотите войти в дом. А сами пойдем смотреть телевизор.

Лидия взмахом руки отправила их в дом, и они скрылись за дверью. Она схватила Дилла за руку.

— Итак, пора смотреть на звезды.

Она вытащила Дилла на середину газона, и они бок о бок плюхнулись на мокрую траву.

Пару часов они без умолку болтали и смеялись, медленно обсыхая. После этого притихли и стали смотреть в безграничное звездное пространство, а вокруг них совы и сверчки пели хвалебную песнь ночи.

Потом Лидия прильнула к Диллу и положила голову ему на грудь, рядом с плечом. Он ощущал каждый нерв своего тела, как шелест ветра в высокой траве.

— Ладно, Дилл, — пробормотала она, — я солгала. Вот это финальная фаза ущербного выпускного. Вместо того чтобы тебя соблазнить, твоя спутница сейчас уснет на тебе.

Ее волосы каскадом рассыпались по его груди, образуя устья и притоки. Ее дыхание стало ровнее, а голова отяжелела. Что из этого выйдет? Что с нами будет? Нет, не спрашивай. Просто прими этот дар, этот момент, после всего, что жизнь у тебя забрала. Дилл чувствовал себя сияющим, словно его кровь флуоресцировала, будто его гулко пульсирующее сердце просвечивало сквозь кожу.

Через некоторое время Лидия, издав звук, похожий на урчание, пошевелилась и прильнула к нему еще ближе, уткнувшись губами ему в шею. Дилл ощущал ее теплое дыхание. Она закинула ногу Диллу на бедро.

Она — то самое. Она — все. Она — мой стандарт красоты и останется таковым до конца жизни. Каждое прикосновение я буду сравнивать с ее дыханием, ласкающим мою кожу. Все голоса — с ее голосом. Любое мнение — с ее мнением. Мой критерий совершенства. Имя, высеченное во мне. Если бы я только мог, я бы лежал вот так с ней под этими звездами, пока у меня не разорвется сердце.