Гейл Ханимен - Элеанор Олифант в полном порядке [litres]

Я была не в силах вынести ни секунды больше, устремилась вверх по лестнице и вырвалась на улицу, тяжело дыша и, будто собака, тряся головой в попытке стряхнуть с ушей гул. Через мгновение появился Рэймонд.

— Что с тобой, Элеанор? — с озабоченным видом спросил он. — Что-то не так?

Я стерла со щек слезы.

— Это не музыка, это… даже не знаю что. Это ужас, Рэймонд! Просто ужас!

Он так расхохотался своим характерным утробным смехом (для которого он располагал всем необходимым), что в итоге согнулся пополам, хватая ртом воздух.

— Ох, Элеанор, — сказал он, пытаясь отдышаться, — я знал , что ты не фанатка грайндкора! О чем ты, черт побери, думала?

Он вновь захихикал.

— Мне просто захотелось побывать в этом клубе и послушать выступление группы, — ответила я. — Откуда мне было знать о существовании таких звуков? Человеку не под силу такое вообразить.

Рэймонд уже полностью пришел в себя.

— Как говорят, в жизни надо попробовать все — кроме инцеста и танца моррис. Может, добавим к списку дэт-метал?

Я покачала головой.

— Я не имею не малейшего понятия, о чем ты говоришь, — все эти слова для меня лишены смысла.

Я сделала несколько глубоких вдохов и почти успокоилась.

— Рэймонд, давай посетим какое-нибудь питейное заведение — непременно тихое, — и, пожалуйста, позволь мне купить тебе пива в виде компенсации за испорченный вечер.

— Почему же испорченный, Элеанор? — сказал он, качая головой. — Видела бы ты свое лицо! Давно у меня не было такого прекрасного вечера.

Он вновь засмеялся, и я, к своему удивлению, к нему присоединилась. Действительно, смешно, что я так глубоко заблуждалась по поводу жанра исполняемой музыки. Я осознала, что мне необходимо многое узнать о музыке, чтобы надлежащим образом коммуницировать с музыкантом.

— Ты что-нибудь слышал о Джонни Ломонде и группе «Первые Пилигримы»? — спросила я.

Он покачал головой.

— Нет. А что?

Я достала смартфон и зашла на веб-страницу певца. Рэймонд немного прокрутил ее вниз, почитал, воткнул в телефон свои наушники и послушал пару минут.

— Какой-то отстой, — пренебрежительно сказал он, возвращая телефон.

И это говорит человек в толстовке с черепом?

— Правда? — спросила я.

— У него трафаретная борода, дорогая гитара, на которой он не умеет играть, и искусственный американский акцент. Пытается сделать вид, что он с юга… ну да, из Южного Ланаркшира [12] Графство в Шотландии. , — сказал Рэймонд, с ухмылкой выпуская струю дыма уголком рта.

Не располагая достаточной информацией, чтобы соглашаться или возражать, я промолчала. В любом случае, мне было необходимо узнать хотя бы самые значимые факты о популярной музыке, и, если не считать только что высказанного ошибочного мнения, я подозревала, что источника лучше, чем Рэймонд, мне не найти.

— Значит, ты много знаешь о музыке? — спросила я, когда мы направились в паб, где, по уверениям Рэймонда, было тихо («настоящий старперский паб», что бы это ни значило).

— Думаю, да, — ответил он.

— Чудесно, — сказала я, — пожалуйста, расскажи мне все.

Наступил день концерта. Все было готово. Я выглядела соответствующе. Я чувствовала себя соответствующе. Будь у меня такая возможность, я бы подстегнула время, чтобы как можно быстрее наступил вечер. Наконец-то я нашла способ двигаться вперед. Заменить потерю приобретением.

Музыкант. Какое счастье — он появился как раз вовремя. Сама судьба предназначила, чтобы разрозненные фрагменты Элеанор сегодня начали соединяться в одно целое.

Каким же острым и мучительным казалось это ожидание — внутри полыхала и вихрилась боль. Я не знала, как ее утолить, и лишь интуитивно чувствовала, что водка здесь не поможет. Мне просто придется терпеть ее до момента нашей встречи. Она определяла саму природу этого благословенного, ни на что не похожего томления. Надо лишь еще немного подождать, всего несколько часов. Сегодня я встречусь с мужчиной, любовь которого изменит всю мою жизнь.

Я была готова восстать из пепла и переродиться.

Я лежу на полу совершенно нагая и смотрю на обратную сторону столешницы. Светлое дерево не покрыто лаком, на нем можно увидеть потускневший от времени штамп «Сделано на Тайване». На столе расставлено несколько важных предметов — я их не вижу, но чувствую над собой. Этот уродливый стол с синей меламиновой крышкой, шаткими ножками, ободравшимся во многих местах от десятилетий небрежного использования лаком. Сколько кухонь он повидал, прежде чем попал ко мне?