Гейл Ханимен - Элеанор Олифант в полном порядке [litres]

К своему удивлению, я подумала, что он довольно привлекателен, и сразу же укорила себя за эту мысль. Мое предубеждение говорило: красивые, эффектные люди просто не могли работать в отеле «Хоторн Хаус» в пятницу днем. И действительно, женщина на ресепшене подтвердила мои ожидания, но, в самом деле, стыдно судить так предвзято — и откуда только у меня берутся все эти предрассудки? (Тоненький голос у меня в голове прошептал ответ: «Мамочка»).

Бармен улыбнулся, обнажая красивый ряд зубов и сверкая голубыми глазами.

— Куча старого дерьма, — произнес он голосом, способным отшкурить стены и ободрать с них штукатурку.

«Видишь, я же говорила!» — прошептала Мамочка.

— Да? — сказала я. — К сожалению, днем, когда идет эта передача, я не бываю дома.

— Если хотите, можете смотреть сейчас, — сказал бармен, пожимая плечами.

— А можно?

— А почему нет? — ответил он. — Чем еще здесь заниматься?

Он махнул рукой в сторону пустого помещения.

Я забралась на высокий табурет у барной стойки — мне всегда хотелось попробовать — и заказала водку с колой. Бармен молча приготовил коктейль, не спрашивая, добавил лимон и лед и подтолкнул мне.

— Похороны? — спросил он.

Я задалась вопросом, откуда он мог узнать, но тут же сообразила, что я одета во все черное, мои накрашенные глаза немного потекли, и вообще у человека не могло быть других причин оказаться в подобном заведении в такое время дня. Я кивнула. Поскольку никаких слов больше не требовалось, мы устроились поудобнее и стали наблюдать за тем, как Йэн и Дороти справятся с домом семидесятых годов, приобретенным ими на аукционе за девяносто пять тысяч фунтов. Они намеревались отремонтировать ванную, установить новую кухню и объединить в одно целое гостиную и столовую.

— В качестве финального штриха, — сказала ведущая, — входная дверь была покрашена в очаровательный зеленый цвет.

— «Зеленая дверь», — не раздумывая сказал бармен, и буквально через секунду — подумать только! — зазвучала песня с одноименным названием.

Мы засмеялись, и он, без лишних вопросов, подтолкнул мне еще одну порцию водки с колой.

Мы переключились на «Отвязных женщин», еще одно незнакомое мне телешоу. К тому времени я уже допивала четвертую порцию водки, похороны все еще стояли у меня перед глазами, но боли больше не причиняли — словно камешек в ботинке, который ощущается, но не колет, потому что ты сидишь на месте.

Я подумала, что надо бы съесть пирожок или хотя бы прихватить несколько с собой, но потом вспомнила, что пришла сюда с крохотной новой сумочкой, в которую влезет максимум два небольших пирожных. Я поцокала языком и покачала головой.

— Что-то не так? — спросил бармен.

Мы друг другу не представились — почему-то это казалось излишним. Я пододвинулась вперед на своем стуле и весьма шаблонным образом уставилась в свой стакан.

— Да нет, ерунда, — беззаботно ответила я, — просто мне кажется, что сейчас самое время немного поесть.

Бармен, за это время несколько подрастерявший свою привлекательность, взял мой стакан, вновь наполнил его водкой, плеснул колы и придвинул ко мне.

— Куда торопиться? — сказал он. — Почему бы вам не составить мне компанию и еще немного не посидеть здесь?

Я осмотрелась вокруг — в баре по-прежнему не было ни души.

— Может, после этой порции тебе захочется немного полежать? — спросил он, постучал по моему стакану и близко склонился ко мне.

На крыльях его носа я разглядела крупные поры. Некоторые из них были закупорены микроскопическими черными точками.

— Может быть, — ответила я. — После водки с колой мне действительно иногда хочется полежать.

Он хищно улыбнулся.

— Настраивает на нужный лад, да?

Я попыталась вопросительно вздернуть брови, но почему-то мне удалось поднять только одну. Я слишком много выпила, потому что мне было слишком больно и эту боль можно было только низвергнуть вниз, утопив в водке. Все просто.

— Что вы имеете в виду? — спросила я и услышала, что согласные у меня получаются какие-то нечеткие.

— Похороны, — сказал он и склонился ко мне настолько близко, что почти ткнулся в мое лицо носом, обдав меня запахом лука. — Переживать не из-за чего. Смерть… тебе не кажется, что она разжигает желание…

— Элеанор!

Я почувствовала, что мне на плечо легла рука, и чрезвычайно медленно повернулась на табурете.

— А, Рэймонд, привет! — сказала я. — Познакомься с… ой, я не знаю его имени. Простите, мистер, как вас зовут?