Стюарт О’Нэн - К западу от заката

— Какой симпатичный старинный амбар! — Зельда указала на выцветшую покосившуюся развалину.

Сара неодобрительно покачала головой:

— Мистер Коннор такого бы никогда не допустил.

— А Тэд все еще работает на мельнице?

— Снова подался в «Мобил». Дурная голова! Бог знает, как он там.

— Такой душка!

Женщины продолжали болтать, Зельда вторила сонным интонациям Сары, растягивая гласные, и по мере приближения к городу стала вновь входить в роль первой красавицы города. Ей нравилось посплетничать, хотя уже завтра, а может, и сегодня к вечеру, героиней пересудов предстояло стать ей самой. За столами в домах и лучших ресторанах только и будет разговоров, что о ней. В родном городе история Зельды стала поучительным примером того, к чему приводит разгульный образ жизни. В прошлый приезд Скотт видел, как, проезжая мимо на велосипедах, дети показывали на их дом пальцами. Однажды у театра одна шайка изловила мальчишку лет десяти и подучила его крикнуть Зельде «Брайс!» — так называлась психиатрическая больница штата в Таскалусе. Скотт догнал обидчика, намереваясь поучить его вежливости, и волоком притащил за воротник, но Зельда только сама стала вытирать слезы перепуганному ребенку.

Впереди возвышался над городом купол здания законодательного собрания, напоминавшего средневековый собор, средоточие власти и привилегированности. Судья, преданный служитель закона, жил с семьей в его тени на обсаженной вязами благополучной Плезант-авеню. Стоящие здесь дома появились уже после Гражданской войны и не могли похвастаться ни портиками, ни флигелями для рабов, зато строились добротно, сто лет бы еще простояли. Все как в Сент-Поле. В каждом по четыре камина, опоясывающие террасы, комнаты горничных обязательно под самой крышей, словно все архитекторы того времени сговорились. Когда Скотт впервые увидел особняк Сейров, он напомнил ему дом бабушки Маккуилан, даже окно на лестнице было витражным — такие в его сознании всегда связывались с потомственной аристократией и могуществом церкви. И в обоих витал дух постоянства, успокоительный и одновременно удушливый. В таких домах нет места переменам. И хотя судья был снисходителен к дочери, если вообще замечал ее, а мать души в ней не чаяла, Скотт понимал, почему Зельда так страстно мечтала отсюда вырваться. Остаться здесь значило обречь себя на медленное угасание.

«Ласалль» стал притормаживать. Дом ничуть не изменился: те же подстриженные лужайки и изгороди, крыльцо с выбеленными колоннами. Зельда перегнулась через Скотта, ища глазами окна на верхнем этаже. В последний раз она была дома больше года назад, позапрошлым летом, праздновала свой день рождения. Под конец она замкнулась в себе, все время проводила в саду в старой соломенной шляпе отца, небрежно рисуя в подаренном альбоме цветы, над которыми колдовала мать.

Машина остановилась. Зельда притихла, хотя оживленно щебетала всю дорогу, взяла руку, предложенную Скоттом, но не двинулась. Сара уже вышла.

— Готова? — спросил он.

— Да. — Зельда кивнула, будто пытаясь придать уверенности самой себе.

По бокам лестницы еще висели рождественские гирлянды. Украшенная венком из сосновых шишек дверь распахнулась прежде, чем шофер успел к ней прикоснуться. Опираясь на палочку, на крыльцо неуверенной походкой вышла миссис Сейр. Поверх висящей на ней домашней одежды она успела накинуть вязаную шаль. Зельда была поздним ребенком, но к тому времени, как она познакомилась со Скоттом, возраст матери давал о себе знать только еле заметными морщинками вокруг рта. С тех пор как умер отец семейства, теща стала неопрятной, пополнела, на щеках появились пигментные пятна, а на веках — родинки. Мать Скотта до такого возраста не дожила. В толстых очках, с нечесаными волосами, она легко могла бы дать фору миссис Сейр, но Скотт-то знал, как ловко она пользовалась напускной беспомощностью.

— Доченька!

— Мама!

Миссис Сейр заключила дочь в объятья, прижав ее к дрожащей груди.

— Я боялась не дожить до этого дня. — Это было сказано громко, для всех присутствующих. Актриса из нее была неважная.

— Ради всего святого, что у тебя с лицом?!

— Я сама. Мы играли в теннис, и я растянулась.

— Не надо было вообще затевать такую опасную игру! Плохо же о тебе заботятся, как я погляжу. — Она уставилась на Скотта, будто только что его заметила. — Спасибо, что нашли время заехать. Ты даже не представляешь, как мы рады!

На самом деле она прекрасно знала о планирующемся приезде, и «мы» было сказано неспроста, однако Скотт дипломатично промолчал.