Стюарт О’Нэн - К западу от заката

Обед тоже удался на славу. Вопреки ожиданиям миссис Сейр, гусь получился превосходно сочным. По примеру трезвенницы Сары, Скотт и Зельда к пуншу с шампанским не притрагивались, зато остальные в нем себе не отказывали, и постепенно за столом воцарилось добродушно-расслабленное настроение. Скотт не горел желанием приезжать в Монтгомери, но, глядя на то, как смеялась вместе со всеми Зельда, как подрагивали тени в сиянии свечей, радовался, что смог подарить жене настоящее Рождество. Однако на следующий день он допустил промах, когда, как подобает гостю, решил поблагодарить миссис Сейр за приглашение. До этого он явно избегал оставаться с ней наедине, зная, что та непременно заведет старую шарманку, но все-таки им оставалось пробыть здесь последний день. Как бы ни хотелось этого Скотту, было бы невежливо просто взять и уехать. Они расположились по разные стороны от камина: миссис Сейр устроилась в качалке, а он присел на низенькую тахту — ни дать ни взять крестьянин на аудиенции у вдовствующей королевы.

— Должна сказать, просто небо и земля! — начала миссис Сейр. — Уже не помню, когда Зельда чувствовала себя так хорошо.

— Это все лекарства.

— И они действуют.

— Она не показалась вам подавленной?

— Она показалась счастливой. Принимать ее — одно удовольствие.

— По-моему, доза слишком большая.

— Я думала, ты рад, особенно помня ваш прошлый приезд.

— Я хочу, чтобы она поправилась. И чтобы оставалась собой.

— Она и остается, причем в большей степени, чем когда-либо за последние годы. И я скажу доктору Кэрроллу, что Зельда просто умница.

— Так и есть.

— Полагаю, это шаг вперед.

Скотт не стал с ней спорить и предусмотрительно отступил. Оба желали Зельде добра, хотя и каждый по-своему, но обсуждать ее с ее матерью казалось Скотту предательством отчасти потому, что миссис Сейр как будто было важнее вернуть дочь под крылышко, а не вылечить. Скотт оставался непоколебим, в нем сквозило негодование, если не открытая неприязнь. С начала болезни он был уверен, что если Зельда вернется домой, то уже никогда не выздоровеет. Однако ее мать смотрела на все сквозь розовые очки и не терпела возражений: даже если девочке не суждено поправиться, разве не будет ей лучше дома?

В последний вечер Скотт помог Зельде собрать сумки, а на следующее утро сам спустил их по лестнице, несмотря на возражения Фримана. Скотт готовился к душещипательному прощанию, но из-за таблеток Зельда покидала родной дом задумчивой. Всхлипывающая на крыльце миссис Сейр, у которой глаза были на мокром месте, долго махала им вслед палочкой. В «Ласалле» Зельда молча смотрела на проплывающие мимо поля, облокотившись на Скотта, будто устала. Она не обращала внимания на тряску, пока машина ехала по ухабистой горной дороге. Казалось, ей не было дела до того, куда они направляются.

— Какая жалость! — сказала она, глядя в окошко на рододендроны. — Снег совсем сошел.

— Я думал, ты не любишь снег.

— Здесь — люблю. Он напоминает мне Швейцарию.

Зельда имела в виду Гштад и Санкт-Мориц, а не больницы с их зарешеченными лестницами и ванными, выложенными белым кафелем. Почему прошлое выглядело таким неоднозначным? А может, это настоящее — посредственное и пустое? Скотт старался не думать о Шейле и жизни, которая ждала его в Лос-Анджелесе.

— Если меня отпустят, хорошо было бы провести Пасху всем вместе — ты, я и Скотти. Можем снова поехать в Вирджиния-Бич.

— Да, было бы неплохо.

— Поговорю с доктором Кэрроллом.

Скотт хотел пообещать Зельде что-нибудь, возможное или невозможное, чтобы ободрить ее. Он расписался в больничном журнале, обнял на мгновение и стоял рядом, пока сестра не отвела Зельду в палату.

— Пока, Додо! С Рождеством!

— И тебя. — Глядя ей вслед, Скотт пожалел, что сам не принимает ее лекарства.

Миссис Сейр отзвонилась доктору, когда они еще, видимо, были в самолете.

— Похоже, каникулы прошли прекрасно? — спросил он.

— Не совсем. — И Скотт рассказал ему, как с течением времени Зельда все больше уходила в себя.

Доктор кивнул, как будто все шло по плану. Теперь можно снизить дозу и посмотреть, как она отреагирует.

— Но ведь в целом все прошло хорошо? — спросил доктор.

Скотт нехотя согласился. Только на следующий день в морозном Нью-Йорке, повидав Макса и Обера и проведав несколько баров на Третьей авеню, чтобы согреться, он понял, что нужно было ответить.

— Да пошли вы! — выкрикнул он вдруг на весь бар и повторял это с упоением и чувством полного удовлетворения, пока его не вышибли на улицу.