Стюарт О’Нэн - К западу от заката

Прежние комнаты Скотта в отеле стоили зимой дешевле, однако сейчас ему был нужен номер на одного. Служащий не удивился, что гость остановится на одну ночь, и Скотт подумал: неужели страдания отразились на его лице? За чисткой зубов он пытался понять, тот ли он человек, что жил здесь раньше? Ночи на веранде, в «Садах», в Ницце… Только мотовству он не изменял нигде.

На следующее утро перед встречей с Зельдой доктор Кэрролл пригласил Скотта в кабинет, чтобы рассказать об успехах. Хотя на протяжении всего ее пребывания в больнице поведение Зельды было непредсказуемым — она то впадала в ступор, то бросалась на медсестер, по мнению доктора, благодаря новому режиму дня она постепенно шла на поправку. В последнее время случился только один приступ, после возвращения из Чарльстона, зато поездка во Флориду ей очень понравилась.

— Интересно, как Зельда поведет себя в Монтгомери, — сказал доктор. — Хорошая выйдет проверка.

Скотт подумал, что до Монтгомери еще будет Майами, но спорить не стал.

— Знаю, у вас с миссис Сейр были разногласия?

— Думаю, в конечном счете цель у нас одна, — ответил Скотт. — Не можем только сойтись в сроках ее достижения. После прошлого случая я хочу быть полностью уверен, что Зельда готова.

— О возвращении говорить еще рано. Но это уже пробный шар. Надеюсь, ей будет хорошо дома, так что постарайтесь держать себя в руках.

Подумать только, теща на него нажаловалась!

— Сделаю все, что могу, — пообещал Скотт, оставив остальные мысли при себе.

В коридоре его ждала снова изменившаяся Зельда. Одетая в чужие желто-коричневые вещи, она стояла с сумками и шляпой в руке, словно ждала автобус. Она похудела, подровняла челку. Когда Зельда улыбнулась, Скотт заметил, что стоматолог поработал над ее зубами. Вот уже пять месяцев он не видел жену и хотел в очередной раз извиниться, что бросил ее здесь.

Пока они обнимались, Скотт вдруг безотчетно испугался, что на нем мог остаться запах духов Шейлы.

— С Рождеством, дорогой! — сказала Зельда, и он на мгновение растерялся.

— И с Новым годом!

— Только посмотри, как ты загорел! А как посветлели волосы… — Она вытянулась и потрогала их, будто не верила, что они настоящие.

— Там постоянно солнце… Твоя улыбка преобразилась!

— Нравится? — Зельда обнажила десны и откинула назад голову, чтобы Скотт мог сам оценить новый зуб. Вблизи было заметно, что коронка выделяется особенной белизной.

— Прекрасно.

— Я хотела быть красавицей для тебя.

— У тебя получилось.

— Я так рада, что ты смог вырваться.

— Прости, что не приехал на Рождество.

Было ли хоть одно его слово правдой? Скотт вспоминал, как они с Шейлой гуляли по пляжу, вспоминал украшенную ракушками елку. В аду уготован круг для обманщиков. Может, его личной пыткой станет раз за разом возвращаться к ждущей жене.

Провожая их до машины, доктор перечислял все предписания, как арбитр, напоминающий противникам правила перед поединком. Захватил он и список рецептов. После всех рассказов о естественном лечении и здоровом образе жизни Скотта поразило число лекарств. «Секонал» он знал, потому что и сам держал его в ванной, однако остальные названия ни о чем ему не говорили. Скорее всего, успокоительные. Неужели Зельда и сейчас ими напичкана?

— Хорошенько отдохните! — напутствовал доктор Кэрролл, махая им вслед.

— Непременно! — пообещала Зельда.

В прежние времена они бы так и поступили. В Майами супруги всегда останавливались в местном «Билтморе» со всякой невзыскательной публикой. В зените славы они играли там пьяной компанией в гольф с Джорджем Рутом [95] Джордж Рут (1895–1945) — профессиональный бейсболист и актер. и голышом плавали в огромном бассейне, устроенном на манер римских бань, а собственное белье надевали на статуи на террасе. Теперь же великолепие этого места напоминало только о том, сколько они просаживали здесь за ночь. Плавали, играли в гольф, вставали рано разве что ради глубоководной рыбалки, ужинали в помпезном ресторане…

Доктор оказался прав, Зельда вела себя покладисто, даже ласково, но каждая минута рядом с ней превращалась в пытку. В качестве подарка на прошедшее Рождество она преподнесла Скотту автопортрет в образе верховной жрицы. В ниспадающих золоченых одеждах, с кошачьими глазами и высокими скулами она зловеще поднимала вверх три пальца в предзнаменование беды. Скотт изобразил приятное удивление, а сам думал только о том, где спрятать подарок от Шейлы. Зельда не могла нарадоваться новым мокасинам, но восторгалась и омлетом, который им подали в номер, и попугаями в холле отеля, и полем для крокета, будто была слегка навеселе. Весь мир казался ей «чудесным», «волшебным» и «божественным». Скотт думал, что жена просто рада вырваться на свободу, рада его присутствию. Ее натуре всегда была свойственна некоторая театральность, и, конечно, Зельде хотелось видеть идиллию в их отношениях, однако сейчас воодушевление казалось приторным. Скотт подозревал в ее возбужденности неуклюжую уловку, ждал, что рано или поздно ей надоест играть и явится ее истинная измученная сущность. Но когда терпение Скотта стало иссякать, ему пришло в голову, что у него разыгралось воображение, подогретое чувством вины. Каким бы ангелом она ни была, он все равно нашел бы к чему придраться.