Юрий Додолев - Просто жизнь - Повести и рассказы

Колька не подозревал об этом, очень страдал. Он боялся, что отец и особенно мать поднимут его на смех, когда узнают про Валентину Петровну, и не ответил на вопрос.

— Молчишь? — повысила голос Рассоха.

— Отвяжишь, — пробасил Тимофей Тимофеевич. — Срок подойдет, сам скажет.

Молчать стало невмоготу. Колька сколупнул со стола хлебный мякиш, признался:

— Она не хочет встречаться.

— Не хочет? — Рассоха плюхнулась на лавку. — Да кто ж она такая, чтоб не хотеть? Ты вона какой ладный, а на нее еще посмотреть надо.

— Красивая и умная, — заступился за Валентину Петровну Колька.

— Умная? — недоверчиво спросила Рассоха. — Чего ж она тогда нос от тебя воротит?

— Хватит! — сказал Тимофей Тимофеевич. — Пускай сами разбираются. — Посмотрел на притихшего сына, улыбнулся. — Куда ж ты намылился, если снег покидать не можешь?

— К Алексею Николаевичу пойду.

— К учителю?

— Еще позавчера к себе пригласил. Хочет, чтобы я экзамены экстерном сдал.

— Как это?

— Без обучения в школе.

Тимофей Тимофеевич подумал.

— Выходит, он тебя башковитым считает?

— Я кому говорила, — взвизгнула Рассоха, — учись!

— Погоди выть. — Тимофей Тимофеевич помолчал. — Самое главное уже сделано — Колька к месту пристроен и на хорошем счету. Жизнь сама подскажет, что и как дальше.

Ветлугин проснулся от неистового стука в дверь. Выбежал в одних трусах на кухню, чуть не сшиб Галину Тарасовну. Она была в ночной рубахе, в наброшенном на плечи платке, с лампой в руке. Ветлугин сорвал с гвоздя изодранный пиджак — в нем хозяйка носила дрова, — напялил его на голое тело, громко спросил:

— Кто там?

— Открой! — крикнул Галинин. — У Лизы опять кровь пошла.

Его глаза блуждали, на губах белела спекшаяся слюна, руки трогали пуговицы, обшлага, прикасались к бороде. Ветлугин сбегал в комнату, стал одеваться, не обращая внимания на Галину Тарасовну.

— Сейчас скумекаем чего-нибудь.

Галинину казалось, что Леха одевается слишком медленно. Он сразу рванулся к двери, когда Ветлугин сказал:

— Потопали!

Село спало. Оранжевым пятном светилось окно только в доме Галинина, напоминая повисшую над горизонтом луну. Под ногами похрустывал тонкий лед. Где-то шумел ручей, и Ветлугин понял: половодье не позволит вызвать врача.

Лиза лежала спиной к двери на нескольких подушках. Были видны посеревшие ноги, худенькие плечи, слипшиеся от пота волосы, бессильно опущенная рука.

— Только с четвертого раза попала, — виновато объяснила фельдшерица, показывая взглядом на лежавший на стуле шприц. — Вены у нее как ниточки.

За спиной тревожно дышал Галинин.

— Чего надо делать? — спросил Ветлугин.

Фельдшерица посмотрела на Галинина.

— У вас какая группа крови?

— Третья.

— Не годится.

— У меня первая. — Ветлугин с готовностью засучил рукав.

Фельдшерица энергично потрясла головой.

— У вас не возьму! Вон вы какой худой. После болезни сами едва на ногах держитесь.

— Это мое дело, — сухо сказал Ветлугин. — Если это необходимо, я расписку дам.

— Пишите!

Ветлугин схватил первый попавшийся на глаза листок, быстро написал, что он сам вызвался дать кровь, что фельдшерица в случае ухудшения его состояния никакой ответственности не несет. Она внимательно прочитала написанное, спрятала листок в черный чемоданчик с красным крестом на боку, обвела взглядом комнату.

— Дайте сообразить, куда положить вас.

— Раскладушка сгодится? — Галинин словно бы очнулся.

Фельдшерица кивнула, и он, стараясь не топать, ринулся в чулан. Послышался ржавый скрип двери, потом что-то посыпалось. Покосившись на Ветлугина, фельдшерица сказала:

— Чудаковатый он.

«От такого горя не таким станешь», — подумал Ветлугин. Как только Галинин внес раскладушку, преувеличенно-бодро сказал:

— Отныне в жилах твоей жены будет течь и моя кровь!

Фельдшерица велела лечь на раскладушку, протерла смоченной в спирте ваткой внутреннюю сторону на сгибе руки, и Ветлугин ощутил безболезненный укол.

После переливания фельдшерица сказала, обращаясь к нему:

— Кровь быстро восстанавливается. Хорошо питайтесь, а главное — чай пейте, побольше и сладкий.

У Лизы слегка порозовели щеки, а спустя несколько минут ей снова стало плохо. Фельдшерица опустила руки.

— Все, все испробовала!

— А врач? Врач тоже бессилен? — Ветлугин решил сделать все, что в его силах.

Фельдшерица усмехнулась.

— Врачи в институтах обучались, а я одногодичные курсы кончила.