Юрий Додолев - Просто жизнь - Повести и рассказы

Дойти туда ему не удалось — почти у самого КП его настигла пуля. Когда Надя, которую Вьюгин тоже оставил на КП, подползла к нему, он уже был мертв.

И Егор и Вьюгин тревожились за Надю, но тревожились по-разному. Егор боялся выдать себя и поэтому, посмотрев на девушку, тут же отворачивался. Вьюгин не спускал напряженного взгляда с сандружинницы, которая то появлялась, то исчезала в клубах тумана.

Когда Надя вернулась, Вьюгин сразу понял, что Сапелкин убит, — «сорокапятки» по-прежнему молчали, а почему, объяснить мог только убитый.

Огонь становился все плотнее, и Вьюгин с тоской подумал, что роте, наверное, еще не удалось подойти к немецким укреплениям. Туман не позволял ориентироваться, и старший лейтенант теперь проклинал это ненастье, косо поглядывал на связистов, которые никак не могли наладить связь. Вьюгин знал: если в самое ближайшее время не удастся подавить пулеметы, то придется отойти. Перевел глаза на молчавших, сосредоточенных бойцов (на КП их было немного), остановил взгляд на Егоре и, переборов минутную жалость, приказал ему пробраться к артиллеристам.

Егору было страшно. Он слышал шум настоящего боя, но сильнее всего его потрясла смерть Сапелкина. Он вдруг отчетливо понял, что его тоже могут убить. Но он подавил страх, четко повторил приказ и, взглянув украдкой на Надю, направился к сорокапятчикам.

— Поосторожней будь! — крикнул ему вдогонку Вьюгин.

Это немного успокоило Надю. В первое мгновение она подумала, что старший лейтенант посылает Егора нарочно. Потом поняла — больше послать некого: на КП каждый человек был на вес золота, каждый выполнял свое дело, от которого тоже зависел исход боя.

«Береженого бог бережет», — вспомнила Надя любимую поговорку матери и, провожая Егора взглядом, мысленно повторила: «Поосторожней будь!»

Егор бежал, вцепившись пальцами в ремень винтовки, висевшей на плече. Приклад сильно ударял по мягкому месту. Не останавливаясь, Егор поправил винтовку и поднажал. Он боролся с искушением затаиться где-нибудь, переждать, пока стихнет бой.

На просеке, утыканной свежими пнями, обнаружил след «сорокапятки». Колея то скрывалась в огромных лужах, то появлялась снова. Жесткая грязная осенняя трава была примята колесами. След шел то прямо, то вдруг делал замысловатый изгиб — в пелене тумана вырисовывался завал.

Егор увидел убитого и остановился. Покойник был таким же молодым, как и он. Егор узнал этого солдата — они ехали на фронт в одной теплушке. Солдат лежал в неудобной позе, скрючившись, и Егор долго не мог понять, куда попала пуля. Увидел еще не засохшее кровавое пятнышко на груди и зябко повел лопатками.

Убитые стали попадаться все чаще и чаще. Егор старался не смотреть на них, даже зажмуривался, когда пробегал мимо.

Пахло порохом. Прижатый туманом, пороховой дым стелился по земле, цеплялся за кусты, и трудно было определить, где дым, а где туман.

Возле дерева, привалившись к стволу спиной, стонал раненый. Около него хлопотала сандружинница — та самая девушка, которая задела Егора локтем.

— Эй, солдат! — крикнула она. Егор остановился, она попросила: — Помоги-ка!

Боец был ранен в бедро. Стараясь не смотреть на рану, Егор послушно исполнял то, что требовала сандружинница. Ловко разрезав штанину, девушка достала из брезентовой сумки йод, вату, марлевые салфетки и стала бинтовать рану. Лицо бойца было восковым, глаза закрылись, и если бы не стон, то Егор, наверное, решил бы, что тот мертв.

— А ты тут чего делаешь? — вдруг спросила сандружинница.

— Сорокапятчиков ищу, — ответил Егор.

— Они там. — Сандружинница показала рукой на видневшийся в тумане перелесок.

— Знаю. — Егор объяснил ей, что он идет по колее.

Сандружинница пожелала ему побыстрее найти сорокапятчиков и снова склонилась над раненым.

Пробежав с полкилометра, Егор услышал осипший голос и обрадовался: это ругался Рыбин. Егор поднажал и через несколько секунд увидел «сорокапятку» Она стояла скособочившись, увязнув одним колесом в яме, наполненной до краев густой грязью. Солдаты пытались вытащить пушку, но она засела прочно.

— Рыбин! — крикнул Егор и почувствовал — улыбается.

— А-а… — Ефрейтор мельком взглянул на него и — так показалось Егору — совсем не удивился. — Помоги-ка пушку вытащить.

Егор нажал плечом. «Сорокапятка» слегка шевельнулась, грязь приподнялась вместе с колесом.

— Еще чуть-чуть, — одобрил Рыбин. — Взяли!

Пушка сдвинулась. Грязь чавкнула, освободив колесо; в образовавшуюся яму полилась мутная вода.