Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

Ситуация меж тем складывалась отнюдь не благополучно. Осенью 1922 года Ильф лишился службы. Причина неизвестна, однако вряд ли из-за какого-либо проступка или служебного упущения. Скорее всего, попал в итоге под очередное сокращение штатов.

Ильф пытался найти другую службу. Но задача была практически неразрешимой. В начале января 1923 года уехал в Москву. Вернуться за невестой планировал, когда найдется работа в столице. Там жил Катаев, на его помощь, надо полагать, надеялся.

Отнюдь не сразу удалось найти постоянную работу в столице. Квартиру тоже. Поначалу Ильф снимал едва ли не угол, затем поселился у Катаева – в Мыльниковом переулке.

Рассказывал об этом в мемуарах и С. Г. Гехт, давний одесский приятель из «Коллектива поэтов». Он тоже переехал в Москву [181]   Здесь и далее цит. по: Гехт С. Семь ступеней // Воспоминания об Ильфе и Петрове. М. Советский писатель, 1963. С. 107–123. .

Ильф, согласно Гехту, перебрался в квартиру, где жил Катаев, но и там условия были отнюдь не комфортны. Спать пришлось «на полу, подстилая газету. Всего одну газету – формат «Правды» и «Известий» был больше теперешнего, с вкладышем – около двух метров».

Такая деталь, как описание «формата “Правды“ и “Известий”, создает впечатление достоверности. Соответственно, осведомленности мемуариста.

Впечатление обманчивое. Похоже, Гехт немного знал о раннем периоде жизни Ильфа в Москве либо рассказывать не хотел. Катаеву что только ни инкриминировали более полувека спустя, но скаредность – никогда. Потому нет оснований верить, будто он, ставший в 1923 году преуспевающим столичным журналистом, предложил другу постоянно спать зимой на полу, «подстилая газету».

Катаев заботился о друге, нашел ему работу – в редакции «Гудка». Ильф стал редакционным библиотекарем, затем и так называемым правщиком или литературным обработчиком.

«Гудок» тогда – издание Народного комиссариата путей сообщения. Еще отнюдь не популярная газета, но ее финансирование было вполне стабильным.

Комнаты, занимаемые редакцией «Гудка», находились в здании Дворца труда. Официальный адрес его – улица Солянка, дом № 12.

Во Дворце труда находились и редакции многих других ведомственных журналов и газет. Кстати, здание описано в романе «Двенадцать стульев».

Одна из постоянных задач редакции «Гудка» – ответы на письма так называемых рабочих корреспондентов, т. е. железнодорожников, сообщавших о различных организационных недостатках и административном произволе. После литературной обработки материалы публиковались на четвертой полосе – рядом с фельетонами соответствующей тематики.

Ильф довольно быстро заслужил репутацию талантливого литобработчика. Вскоре стал и фельетонистом.

Как известно, Катаев и Олешу привел в редакцию «Гудка». И ночлег ему тоже предоставил в своей квартире.

Для Ильфа и Олеши пресловутый квартирный вопрос еще долго оставался наиболее актуальным. Наконец, как рассказывал в мемуарах Гехт, редакция «Гудка» разрешила им летом 1924 года «поселиться в углу печатного отделения типографии, за ротационной машиной».

Не только им. Типографское помещение стало тогда своего рода общежитием иногородних гудковцев. Фанерные перегородки отделяли импровизированные комнаты друг от друга, мебель же сотрудники газеты покупали на рынках или мастерили сами.

Петров – в упомянутой выше статье «Из воспоминаний об Ильфе» – весьма иронически описывал тогдашнее жилище будущего соавтора. Но тот, наконец, обрел собственный адрес в столице.

Гудковский сотрудник обустраивался в меру возможностей. Согласно Петрову, начинал с минимума, ведь «нужно было иметь большое воображение и большой опыт по части ночевок в квартирах знакомых, чтобы назвать комнатой это ничтожное количество квадратных сантиметров, ограниченное половинкой окна и тремя перегородками из чистейшей фанеры. Там помещался матрац на четырех кирпичах и стул. Когда Ильф женился, ко всему этому был добавлен еще и примус».

Так или сходным образом начиналось обустройство московского быта Ильфа. А литературная карьера меж тем продолжалась.

В 1923 году Ильф и Катаев-младший стали москвичами. До столицы уволенный из Губземотдела бухгалтер в январе добрался, а бывший сыщик – на семь месяцев позже.

Они должны были встретиться примерно тогда. Осенью 1923 года. Катаев-старший дружил с Ильфом, нашел для него постоянную работу, о младшем брате тоже заботился. Вроде бы, не могли разминуться будущие соавторы. Но тут опять – совокупность загадок.