Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

Оправдание было приготовлено заранее:

— Да устала за эти дни, плюс выпила лишнего, сам понимаешь. Сегодня выспалась, и чувствую себя намного лучше.

— Просто я удивился, не увидев твоей машины с утра…

Как бы ни хотелось это признавать, но Дилан оказался прав: у меня очень внимательные соседи.

Пробормотав что-то по поводу утреннего визита к отцу, я быстро закончила разговор.

Макс вернулся к ужину: довольный, румяный и с начинающимся насморком. С порога я погнала его в горячую ванну, согрела тёплого молока и растёрла ноги, заставив надеть нелюбимые "кусачие" носки.

Весь вечер мы с Эбби плясали вокруг Макса, выполняя все прихоти "больного". Как все мальчики, мой сын боялся болезней, но был уже достаточно взрослым, чтобы начать понимать, как из этого извлечь пользу.

Эбби незамедлительно исполняла все просьбы брата: включала его любимые мультики, поправляла сбившийся плед; медленно переступая ножками, чтобы не разлить, таскала из кухни стаканы с молоком. Отдавая их Максу, в придачу она вручала брату конфету, батончик "Твинки" или лакричную палочку.

— Да не люблю я лакрицу! — ныл Макс, раскрасневшийся от съеденного и выпитого. — Неси назад.

— Есь, — требовала Эбби. — А то будут сопейки.

— Лакрицей сопли не вылечишь, — учил её брат. — Сопли лечат "кусачими" носками.

На этих словах он демонстративно вытаскивал из-под одеяла ноги в тёмно-серых носках. Эбби благоговейно трогала их, одёргивая ручку из-за колючей шерсти, и с трепетом смотрела на Макса: вот какой у неё героический брат, такие муки принимает! Я знала, что под шерстяными носками на ногах у него обыкновенные хлопковые носочки, которые несколько смягчают "кусачесть", но раскрывать хитрость не собиралась.

На следующее утро Макс был абсолютно здоров.

Около полудня позвонила Эллен с приглашением провести наступающие выходные в их доме, в Сиэтле.

Не знаю, что именно рассказал ей Дилан, но его мать ни словом не обмолвилась о том, кто на самом деле инициировал это приглашение. Оно было сделано настолько корректно, что мне оставалось лишь поблагодарить за него Эллен.

— Если ты не возражаешь, я бы хотела встретить вас в аэропорту.

— Мне было бы приятно. — Голос дрогнул, когда я вспомнила, как резка была с миссис Митчелл при нашем последнем разговоре. — Спасибо вам, Эллен.

— Спасибо тебе, девочка, — мягко сказала она. — Поговорим при встрече.

Положив трубку, я объявила детям о нашей поездке. Макс пришёл в неописуемый восторг. Эбби, глядя на брата, тоже. Тогда-то он и рассказал сестре, как играть в "воображалки".

Голосок Эбби вырвал меня из воспоминаний.

— Качу пить!

Я протянула дочери бутылочку с соком и посмотрела в сторону кабины пилотов. Представляю, какое впечатление на восьмилетнего мальчишку может произвести подобное приключение. Сама я, помнится, долго не могла успокоиться, когда папа впервые прокатил меня на своей патрульной машине. Тогда он был ещё рядовым полицейским. В общем-то, в Лонгвью работы для него всегда было мало, но он всячески доказывал мне важность своей профессии. За всё время папиной службы в городе не было ни одного серьёзного происшествия, не говоря уже о таких кошмарах, как кражи или убийства. В основном полиция занималась разбором дорожных инцидентов и успокаивала горячих парней из индейской резервации, когда они не на шутку расходились в вопросах поддержания родовой чести.

В любом случае, к работе папа относился серьёзно, и впервые я села к нему в машину, когда мне было шесть. Тогда мы уже дружили с Майклом, и я ещё очень долго вспоминала свою поездку с отцом. Каждый раз мой рассказ обрастал новыми подробностями, и в последней версии, помнится, оказалось, что папа гнался за опасным преступником до самой канадской границы, с включенными мигалками и сиреной. Рацию нам прострелили, так что подмогу вызвать было нельзя. Папа дал мне пистолет на тот случай, если его убьют. Макс же — мальчик с невероятно живой фантазией — в конце своих рассказов о сегодняшнем полете наверняка усядется за штурвал самолёта и улетит спасать путешественников, терпящих бедствие где-нибудь у берегов Гренландии.

Сели мы довольно быстро. Я совсем не почувствовала снижения, от которого всегда закладывает уши. Казалось, только что мы были в воздухе, а шасси уже касалось взлетно-посадочной полосы. Спустя пару минут самолёт подрулил к ангару в дальнем конце аэродрома.

Смотря через головку дочери в иллюминатор, я заметила две чёрные машины: автомобиль представительского класса и большой внедорожник с полностью тонированными стёклами. Как только мы зарулили в ангар, из первой машины вышла Эллен и направилась к самолёту.