Леонид Зорин - Покровские ворота (сборник)

– Сей момент, Маргарита Павловна. Все припаял, – отозвался Савва.

– А ты бы, Хоботов, поработал, – сказала Маргарита. – Я видела Варю – ты их держишь.

– Мне нездоровится, – буркнул Хоботов.

Маргарита Павловна всплеснула руками.

– Аппендикс. Вот оно! Докатался!..

– При чем тут катание? – крикнул Хоботов.

– О, конечно! – голос Маргариты был полон иронии. – Мы ведь должны были доказать, что мы еще молоды и сильны…

– Я бы просил тебя…

– Чемпион…

И Маргарита захлопнула окно.

Поднимаясь по лестнице, Хоботов нервно спрашивал:

– Савва, ты можешь с ней побеседовать?

– Лева…

– Ты муж или ты не муж? – кипятился Хоботов.

Костик неодобрительно покачивал головой. Отворяя ключом дверь, Савва сказал степенно:

– А вот послушался б ты ее… Как я тебя на катке уговаривал…

Хоботов окончательно взвился:

– Я спрашиваю в последний раз?!

Остановившись у сундука, Савва проговорил примирительно:

– Да потерпи ты… Ведь две недели.

Из комнаты Велюрова вышли хозяин и Соев.

– Я же сказал, что работаю с автором, – Велюров был гневен.

– Прощенья просим, – на ходу снимая фартук, Савва удалился.

– Здравствуйте, Соев, – сказал Костик.

– А-а, Костик, здравствуйте, – кивнул стихотворец.

– Что-нибудь новенькое принесли?

– Моей Ольге Яновне понравилось, – с достоинством ответил Соев.

Костик, однако, был озабочен.

– Соев, дорогу осилит идущий. Вам нужен творческий непокой.

– Мои слова! – воскликнул Велюров.

– Это относится и к вам, – сказал ему Костик. – Вы тоже должны периодически изменять свой облик, Артист обязан переодеваться.

Велюров устало отмахнулся.

– У вас навязчивая идея.

В то утро Костик был полон идей. Он вновь обратился к мрачному Соеву.

– А вот такое самовыражение. Напишите комедию в стихах. Как Грибоедов.

– Он плохо кончил, – величественно напомнил Соев. – Аркадий, завтра я позвоню.

Он ушел, а Велюров вскинулся на Костика.

– Вы что – хотите лишить меня автора?

– Семейство Соевых вас погубит, – сказал Костик.

И адресовался к Хоботову:

– Лев Евгеньич, я вашу бургундскую полечку перепер на родной язык. – Тут он запел, подражая девушке: – Мой отец запрещал, чтоб я польку танцевала. – И как бы ответил юношеским баском: – Вот и мой запрещал, чтоб я польку танцевал.

Хоботов спросил с тоской:

– Объясните, чего она хочет?

– Кто?

– Маргарита Павловна.

– Вас, – решительно сказал Костик. – Вы ей нужны. Вы должны быть рядом. Поймите, именно так выражается ее потребность в мировой гармонии.

Раздался звонок. Костик отворил дверь. Вошла Людочка.

Хоботов бросился целовать ей руки.

– Людочка! Все-таки вы пришли!

– Ой, бедненький, так вы заболели, – озабоченно проворковала Людочка.

– Да нет. Просто кисну и сижу дома.

– Здравствуйте, Костик.

– Слышали последнюю новость? – спросил Костик. – Эмиль Золя угорел.

– Я не знала, – Людочка всплеснула руками.

– Смотрите, выключайте конфорки, – дружески посоветовал Костик.

Велюров неодобрительно глядя на Хоботова. спросил:

– Может, вы все же меня представите?

– Простите. Это Велюров. Сосед. – Хоботов открыл дверь в свою комнату.

– Мастер художественного слова, – добавил Велюров.

– А где Светлана? – осведомилась у Костика Людочка.

– Какая Светлана? – взметнулся Велюров.

– Одна доцент, – поспешно сказал Костик. И кивнул Людочке: – Я вам после скажу.

Хоботов увел дорогую гостью в свою келью.

– Вечно вас окружают тайны, – проворчал Велюров.

– Меня? Да я открытая книга, – сказал Костик. – Я весь на виду.

– Вы себе на уме, – настаивал на своем Велюров.

Прозвенел звонок телефона. Костик снял трубку.

– Да. Это я. Но я уезжаю. В Центральную Черноземную область. Надолго. Я вас благодарю. Как за что? Разве не ясно? За тайные мучения страстей. За горечь слез.

– Какое кощунство! – воскликнул Велюров.

Повесив трубку, Костик сказал:

– Уж вы бы молчали… После того, что вы натворили в торжественный день бракосочетания, стало ясно, что ваша сложность идет вам, как грузчику пенсне.

Велюров воскликнул:

– Сколько можно!.. Я уже принес извинения.

Но Костик был неумолим:

– Все тогда выглядели людьми, и только вы себя проявили, как безусловный враг человечества. Мой друг Савранский на мотороллере едва не врезался в самосвал, когда узнал об этой истории.

– Не вам меня судить, – гордо сказал Велюров.

Надевая плащ, Костик посоветовал: