Карлос Сафон - Лабиринт призраков

Алисия улыбалась, наблюдая, как Фермин выхватывал книги из рук неаккуратных покупателей и предлагал им другие. Даниэль и Беа прижимались друг к другу и обменивались признаниями на языке взглядов, пробуждая в ней ревность. Впрочем, она понимала, что не достойна такой преданной любви. Фернандито был околдован прелестной Софией, а старик Семпере довольно посматривал на семью и друзей. Алисия мечтала подойти к этим симпатичным людям, поздороваться и сказать, что больше им нечего бояться, и поблагодарить за то, что они пустили ее в свою жизнь, хотя и ненадолго. Больше всего на свете ей хотелось бы стать частью их дружной компании, но Алисии было достаточно унести с собой драгоценное воспоминание, чтобы чувствовать себя счастливой. Она собралась уйти, когда вдруг заметила пристальный взгляд, остановивший время.

Малыш Хулиан в упор смотрел на Алисию с грустной улыбкой, как будто сумел прочитать ее мысли. Ребенок вскинул руку и помахал ей на прощание. Алисия помахала в ответ. Через мгновение она уже исчезла.

– Кому ты машешь, солнышко? – спросила Беа, увидев, что сын смотрит в толпу как загипнотизированный.

Хулиан сделал серьезное лицо и взял мать за руку. Фермин, явившийся, чтобы подзаправиться «Сугусом» из запасов, которым полагалось лежать в макинтоше, как он наивно полагал, обнаружил пустые карманы. Он повернулся к Хулиану, чтобы отругать его, и, тоже заметив прощальный жест мальчика, проследил за его очарованным взглядом.

Фермин почуял, что Алисия где-то поблизости, даже не видя ее, и благословил небеса – или кто бы там ни перегнал тучи в другие угодья – за то, что снова вернули ее. Вероятно, Бернарда все же была права, и в этом несовершенном мире некоторые истории порой завершались именно так, как до́лжно.

Схватив макинтош, Фермин наклонился к Беа, заканчивавшей подбирать коллекцию книг сэра Артура Конан Дойла для юноши в очках с толстыми стеклами.

– Послушайте, хозяйка, дело в том, что ваш сорванец облегчил мои карманы, лишив провианта. А я чувствую, что сахар у меня в крови снизился намного больше, чем после выступлений Пассионарии [78] Ибаррури, Долорес (1895–1989) – политик, участник гражданской войны в Испании, позже – видный деятель оппозиции Франко в эмиграции. . Учитывая, что тут собрались в высшей степени квалифицированные люди, за исключением этой дуры Мерседитас, и все способны достойно выполнить задачу, пойду-ка я поищу хорошую кондитерскую, чтобы подкрепить силы, а попутно куплю розу для Бернарды.

– Я попросила оставить для нас розы в цветочном магазине при церкви, – сообщила Беа.

– Надо же…

Фермин поспешно удалился. Проводив его взглядом, Беа нахмурилась.

– Куда пошел Фермин? – спросил Даниэль.

– Бог его знает…

Он нашел ее в конце набережной. Алисия сидела на чемодане и курила на солнышке, наблюдая, как команда моряков грузила кофры и коробки на лайнер, один из тех гигантов, что раскрашивали белым цветом воды гавани. Фермин примостился рядом. Некоторое время они молчали, испытывая удовольствие от того, что снова находятся вместе, не нуждаясь в словах.

– Большой чемодан, – наконец произнес он. – А я уж решил, что вы единственная из женщин, кому удается путешествовать налегке.

– Легче избавиться от дурных воспоминаний, чем отказаться от хороших туфель.

– Поскольку у меня только одна пара…

– Вы аскет.

– Кто вам упаковал вещички? Фернандито? Ну и хитрец, как ловко научился скрытничать.

– Я заставила его поклясться, что он ничего никому не скажет.

– Чем вы его соблазнили? Французским поцелуем?

– Фернандито приберегает свои поцелуи для Софии, как и положено. Я передала ему ключи от квартиры, чтобы он жил в ней.

– Пожалуй, мы утаим эту часть информации от сеньора Семпере, официального опекуна девушки.

– Прекрасная мысль.

Алисия взглянула на него. Фермин словно утонул в кошачьих глазах, огромных и бездонных. Темная бездна. Она взяла его за руку и поцеловала ее.

– Где вы пропадали? – спросил Фермин.

– В разных местах. Увязывала концы.

– Вокруг чьей-то шеи?

– Мне нужно было решить кое-какие проблемы. Расплатиться по счетам. Я выполняла свою работу.

– Я думал, вы уволились.

– Я лишь хотела освободить свой письменный стол и привести его в порядок, – сказала она. – Не люблю оставлять дела незавершенными.

– И вы не хотели попрощаться?

– Как известно, прощания не в моем стиле, Фермин.

– Было бы неплохо знать, что вы живы и невредимы.