Карлос Сафон - Лабиринт призраков

– Каждый сукин сын требует биографию, которая является самым лживым жанром из всего списка, – усмехнулся Маташ.

– Не стану с вами спорить. Хотите услышать теперь приятную новость?

– Подразумевается право остаться в живых?

– Сто тысяч песет будут переведены на ваш счет, открытый в Национальном банке Швейцарии, как только согласитесь взяться за работу, и еще сто тысяч – после публикации книги.

Маташ ошеломленно уставился на адвоката.

– Пока вы перевариваете цифры, позвольте я объясню процедуру. Дав согласие и подписав контракт, вы начинаете получать жалованье каждые две недели через мою контору, и выплаты будут продолжаться, пока вы работаете, причем сумма основного гонорара не уменьшится. Позднее вам передадут, также через меня, видимо уже существующий материал, который содержит первую версию биографии моего клиента.

– Следовательно, я не первый, к кому обратились?

Брианс пожал плечами.

– Что случилось с моим предшественником? – спросил Маташ. – Его тоже отправили бандеролью по частям?

– Не знаю. Насколько я понял, жена клиента не оценила слог, литературный уровень, иными словами, savoir faire [51] Мастерство ( фр .). автора.

– Не вижу повода для шуток.

– Что вы, какие шутки, мне впору броситься под поезд! В любом случае текст послужит вам источником и документальной основой, хотя представляет собой лишь черновик, судя по тому, что мне рассказали. Ваша задача – написать образцовую биографию, опираясь на факты из предоставленных материалов. На работу отводится год. После того как клиент отредактирует текст, в вашем распоряжении будет еще полгода, чтобы внести необходимые изменения, отшлифовать рукопись и подготовить ее к изданию. И еще одно примечание, если позволите. Вам не рекомендуется указывать свое авторство, и предпочтительно, чтобы никто не знал, что книгу написали вы. Строго говоря, ваше молчание, как и мое, является непременным условием сделки.

– То есть?

– Наверное, мне следовало уточнить с самого начала, что книга задумана как автобиография. Вы напишете ее от первого лица, а на обложке будет стоять фамилия моего клиента.

– Полагаю, что для нее уже придумали название?

– Рабочее. «Я, XXXXXX. Мемуары испанского финансиста». Думаю, варианты допустимы.

И тогда Маташ совершенно неожиданно для себя, не говоря уж о Бриансе, расхохотался. Он смеялся, пока слезы не брызнули из глаз, а посетители ресторана не начали поглядывать в его сторону, удивляясь, что кто-то еще находит основания для безудержного веселья. Немного успокоившись, Маташ сделал глубокий вдох и посмотрел в лицо Бриансу.

– Я так понимаю, вы согласны? – с надеждой спросил адвокат.

– А есть выбор?

– Получить нам с вами пулю в голову на улице завтра или послезавтра. Такая же участь постигнет вашу семью и мою.

– Где подписать?

Через несколько суток, после череды бессонных ночей, тяжелых раздумий и логических построений Маташ не вытерпел и отправился в «Эдисьонес орбе» повидаться со своим издателем. Ревельс не обманул: помещения редакции наполнял свежий терпкий аромат огородов Ампурдана. Полные ящики с драгоценными плодами Баденса рядами стояли в коридорах между кипами книг и пачками накладных, подготовленных к оплате. Ревельс слушал рассказ Маташа внимательно, одновременно обнюхивая роскошный спелый помидор, который вертел в руках.

– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Маташ, закончив свой рассказ.

– Божественно. От одного запаха у меня текут слюнки, – отозвался Ревельс.

– Я имею в виду свою дилемму, – проявил настойчивость Маташ.

Издатель положил помидор на стол:

– Думаю, выбора нет, придется принять предложение.

– Вы знаете, что я именно это хочу услышать, и потому так говорите.

– Я так говорю, поскольку мне приятно видеть вас живым, и к тому же вы должны нам кучу денег, которые мы надеемся вернуть. Вы уже получили черновик?

– Частично.

– И что?

– Тошнотворно.

– Вы ожидали увидеть сонеты Шекспира?

– Не знаю, чего я ждал.

– По крайней мере, вы начали строить предположения и уже поняли, с кем имеете дело.

– У меня есть догадки, – признался Маташ.

Глаза Ревельса блеснули в предвкушении:

– Поделитесь!

– На основании того, что я прочитал, у меня возникло подозрение, будто речь идет об Убаче.

– Мигель Анхель Убач? Святые угодники! Пороховой банкир?

– Кажется, ему совсем не нравится это прозвище.

– И черт с ним. Если оно его так задевает, пусть дает деньги на благотворительность, а не на войну.