Матти Фридман - Кодекс Алеппо

Как-то в мае 2010 года я пришел на утреннюю молитву в синагогу алеппской общины неподалеку от Пятой авеню в Нью-Йорке. В этой синагоге потрясающий молитвенный зал, отделанный деревом и камнем (для праздников и суббот), и более простое нижнее помещение для обычной службы. Там я застал пару десятков мужчин, которые молились в традициях старого Алеппо и лакомились крепким кофе из маленьких фарфоровых чашечек, чтобы вкусить толику Сирии перед тем, как вновь погрузиться в Америку. Среди них был Морис Сильвера, выходец из известной алеппской семьи, семидесятилетний бизнесмен, проживший двадцать лет в Японии, где алеппские евреи организовали свою маленькую общину. Он был наслышан о том, что я изучаю историю «Короны», и решил воспользоваться моей помощью.

В 1961 году, сказал он мне, его отец, банкир и биржевой брокер Давид Сильвера, привез из Алеппо в Израиль ценную рукописную Библию и вручил ее Институту Бен-Цви. Судя по всему, продолжал он, этот кодекс, известный также как «корона», написан в XV веке, то есть примерно через пятьсот лет после «Короны Алеппо». Семья не уверена, где книга находится в данный момент, хотя он считает, что ее предоставили во временное пользование Национальному музею. Он спросил, могу ли я выяснить, где точно она сейчас находится. Когда мы в тот же день встретились в кафе в нескольких кварталах от синагоги, он показал мне фотокопии двух расписок в получении книги, которые семья хранила пятьдесят лет. На первой из них, датированной 15 мая 1961 года, стоит подпись самого президента Бен-Цви.

Очень был рад увидеть и принять Вас сегодня в моем офисе. Вы принесли старинную «корону Торы», написанную на пергаменте, судя по всему, в Корфу, рабби Ицхаком Цахалоном, да благословит Господь его память, и включающую пять книг Торы и первую книгу Пророков.

Я чрезвычайно Вам благодарен за то, что Вы передали мне столь важную рукопись и отныне ее можно будет хранить в условиях полной надежности вместе с другими архивными рукописями, находящимися в Институте Бен-Цви, мною основанном и расширенном.

Старинная и столь значимая община Алеппо исчезает. В течение многих поколений отпрыски семейства Сильвера славились в этой общине своими деяниями. Вы, потомок столь славного рода, совершили великое дело, передав эту прекрасную и ценную рукопись из семейной библиотеки в научное учреждение Иерусалима, святого города. Мы будем бережно ее хранить и предоставим возможность мудрецам и ученым ее читать, знакомиться с материалами Торы и изучать традиции создания таких рукописей.

На второй расписке, столь же высокопарной по стилю и датированной тем же днем, стоят подписи Давида Сильверы и Меира Бенайау.

Я взял обе эти расписки в Иерусалим и позвонил опытному эксперту по рукописям, уже несколько десятилетий работающему над грандиозным проектом создания фонда микрофильмов для Национальной библиотеки, который должен охватить все существующие на земле еврейские манускрипты. Участники этого проекта пересняли на микрофильмы все материалы, поступавшие в Институт Бен-Цви с конца 1970-х, и это был самый быстрый путь найти материалы Сильверы. Но когда этот эксперт, Беньямин Райхлер, провел поиск по базе данных, там не нашлось ничего. Он писал имя писца Ицхака Цахалона и так и эдак, но с нулевым результатом. Тогда я поехал через весь город в Институт Бен-Цви, где к этому времени стал привычным посетителем, и показал эти расписки одному из ответственных лиц. Он подтвердил то, что я и подозревал: рукопись, которую Бен-Цви пообещал «бережно хранить», исчезла бесследно.

Пропажа рукописи Сильверы из Института Бен-Цви произошла вроде бы не вчера; если бы она стала частью коллекции в конце 70-х, сотрудники Национальной библиотеки пересняли бы ее на микрофильм. Значит, она пропала раньше. В то же время я нашел в архиве института документ, из которого косвенно следует, что в октябре 1970 года Бенайау перестал там работать. Вещь неожиданная, так как ученых его уровня редко снимали с должности, тем более крайне необычно для института увольнять директора, возглавлявшего его с самого основания.

Беседуя с Давидом Бартовом, прежним начальником канцелярии Бен-Цви, я спросил его, почему Бенайау ушел из института.

Он помолчал.

– Может, поставим на этом точку? – сказал он.

Присутствующий на этой встрече детектив-любитель Эзра Кассин возразил:

– А может, не стоит ставить точку? Мы хотим узнать правду.

– Пусть он покоится с миром, – ответил Бартов. – А мы скажем аминь.