Матти Фридман - Кодекс Алеппо

Я позвонил в израильскую гостиницу, где обычно останавливался Муссаев, удостоверился, что он в городе, и снова туда покатил. Он сидел в чересчур больших очках от «Гуччи» и с розовым перстнем на пальце, окруженный своими лампами, кувшинами и бронзовыми львами. Помощник был на месте, но мной уже не интересовался. Дочь коллекционера Дорит, та, что замужем за президентом Исландии, то входила в комнату, то выходила, ловко лавируя в нагромождении бесценных артефактов. На какую-то долю секунды мне показалось, что коллекционер рад меня видеть.

Мы долго с ним разговаривали. Он показал мне кое-что из своих коллекций, в том числе древнюю плиту из библейской Сабы [39]. Президент Йемена, его личный друг, помог ему это достать, сказал он и пояснил, что его приобретения связаны с желанием доказать историческую достоверность Библии.

Я попросил снова показать мне тот самый фрагмент и, когда он его принес, спросил, почему он так отличается от всей остальной «Короны». Он и глазом не моргнул.

– «Корона» написана несколькими писцами, – объяснил он и сразу переменил тему.

Не было смысла ходить кругами; я устал от Муссаева с его историями. Я подумал, что он уже достаточно ко мне привык, чтобы стать пооткровенней. Пусть я и поверил, что ему предложили листы из «Короны», но поверить в то, что он это предложение отклонил, я не мог. Миллион долларов – цена не столь уж высокая; для Муссаева миллион долларов – пустяк. Эта часть истории доверия не внушала.

– Где, – спросил я, – находятся недостающие части «Короны»?

И тут его помощник обратил на меня внимание.

– Знаете, он пишет об этом книгу, – предупредил он коллекционера.

– Ну и что? – сказал Муссаев. – Мне восемьдесят семь лет, мне все равно. Что они со мной сделают, кинут в тюрьму?

Помощник удалился.

– Сегодня есть только малая часть Второзакония, – осторожно сказал мне коллекционер. И добавил: – Но я знаю, где остальное. – Он сказал это так, будто речь идет о чем-то заурядном, будто не он уверял меня в Лондоне, что понятия не имеет, где могут находиться остальные листы. – И готов рассказать вам все, но при одном условии. Выньте миллион долларов и покажите его мне. А без этого не отнимайте у меня время. Вы собрались написать книгу. Будете ли вы ее писать или нет, мне безразлично. У вас есть миллион долларов?

Я признался, что у меня его нет.

– Я должен увидеть его собственными глазами, – сказал он. – И я вам это покажу, я вас представлю – сделаю все, что нужно. Все они грабители. – Я не знал точно, кого он имеет в виду, но согласился, что, наверно, он прав.

– Сегодня только один я знаю, где это находится.

– Сколько листов можно купить за миллион? – спросил я.

– Примерно шестьдесят или семьдесят, – сказал он. – Я должен дать им миллион долларов, и тогда они мне это отдадут. – Он не сказал, кто эти «они», и мне самому оставалось догадаться, что «они» – люди, приближенные к Муссаеву, если не сам Муссаев, как бы демонстрирующий собственную непричастность из-за незнания обстоятельств дела. Деньги, сказал он, не для него, он в них не нуждается, а «для них», загадочных хранителей большой части «Кодекса Алеппо», у которых он с легкостью может все достать при условии, что я принесу ту сумму, которой, как он знает, у меня нет.

– Если я правильно понимаю, – сказал я, – на рынке циркулируют и отдельные листы, и большие фрагменты манускрипта. Часть, которую вам предложили в восьмидесятые годы, была Торой.

– Верно, – сказал он. – Приходите с миллионом долларов. Здесь благотворительностью не занимаются.

– Это я уже понял, – сказал я.

– Тогда я открою для вас все двери. В противном случае ничего сделать нельзя. Если у вас не будет миллиона долларов, они даже не станут с вами разговаривать. Я не имею в виду, что вам придется их заплатить. Просто иметь .

Через некоторое время он снова вернулся к той же теме, на случай если я не понял, во что превратилась «Корона Алеппо».

– В деньги, – прорычал он, забарабанив пальцами по столу. И больше на эту тему не говорил.

Без миллиона долларов, судебного решения или ясного понимания, блеснул ли лучик, осветивший великую загадку, или же меня, как дурака, водят за нос, в дальнейшем преследовании коллекционера смысла не было.

Когда я начинал службу в пехоте и нам приходилось ночью ориентироваться в пустыне, нас учили: не находишь Полярную звезду, ищи группу ярких звезд, Пояс Ориона и Меч Ориона в созведии Орион, образующих стрелу, которая указывает на север.