Ольга Фикс - Темное дитя

Я мрачно молчала всю дорогу, а Тёмка то смотрела на меня с состраданием, то заглядывалась в окно и, забывшись, начинала напевать. Потом спохватывалась и оборачивалась на меня.

В поликлинике врач удалил мне из уха жидкость, закапал туда капли, и жизнь сразу сделалась веселее. К тому же, когда мы вышли, оказалось, что дождь давно кончился. Тёма сбросила капюшон и радостно зашлепала через улицу по лужам.

– Тёма, ты куда?! Осторожней, машина!

Благополучно миновав перекресток, Тёмка обернулась и показала мне язык.

– Ну смотри! Будешь так носиться, в другой раз не возьму с собой.

На Гиват Ха Тахмошет пришлось долго ждать автобуса. Собралась целая толпа, и нас, пришедших раньше других, попросту вытолкнуло с тротуара.

Одна из машин, стоявших на перекрестке, вдруг развернулась и рванула на дикой скорости прямо к нам. Прямо на меня. Прямо мне в глаза уперся невидящий взгляд мальчика за рулем.

Передние ряды, кто смог, брызнули во все стороны. Но многие, подобно мне, оказались зажаты меж людьми и бордюрной кромкой, тщетно пытаясь отступить, в то время как толпа сзади по-прежнему на них напирала: там-то люди еще не разобрались, что происходит.

На деле все заняло считаные секунды. Помню крики и визги, толчки вперед и с боков. Помню, как, чуть-чуть не доехав до меня, машина внезапно остановилась, словно бы на что-то наткнувшись, и нелепо завертелась на месте.

Толпа дружно выдохнула. Завыли сирены, прибыли к месту действия полицейские, благо их станция тут напротив.

– Чудом обошлось! Еще бы капельку и…

– Барух агомель надо сказать! (Благословен Спасающий…)

– Не говори!

– Да ну какое чудо, просто обкуренные они все!

– А то! Нормальный человек разве сможет…

Я не слушала. Внимание мое было приковано к неподвижно лежащей на мокром асфальте фигурке в красном. Лужа возле нее постепенно окрашивалась кровью, словно плащ внезапно начал линять. Похоже, никто, кроме меня, ее не видел. Не затоптали бы в суматохе.

Мне никак не удавалось протиснуться меж плотно обступивших место происшествия полицейских. Псих за рулем, к всеобщему разочарованию, практически сразу сдался, дал надеть на себя наручники и послушно сам уселся в полицейский уазик. Кажется, он, в отличие от других, видел, что именно его остановило. Не пожалел ведь ребенка, гад!

Впрочем, может быть, он видел не ребенка?

– Черт, сватовство сорвалось! – посетовал кто-то за моей спиной.

– Ладно, гурии его подождут!

– Пустите, ну пустите, пожалуйста! – молила я. Каждая секунда промедления казалась мне годом. Они же ее никто не видят, они же вот-вот на нее наступят, а красная лужа меж тем делается все шире. Господи, да жива ли она еще?! Сколько крови может быть в маленьком ребенке? А в демоне?

Наконец надо мною сжалились. Дали пройти, дали наклониться над пустым, казалось им, местом. Ну в шоке женщина, не в себе. Что сделаешь? А может, и правда что ценное обронила.

– Ну, нашла, чего потеряла?

– Да-да, спасибо.

– Тогда вали отсюда скорей, не мешай работать. Тьфу, что это здесь красное? Неужели кровь? А говорили, не было потерпевших.

Я несла единственную, никем не замеченную жертву теракта сама не зная куда, не видя перед собой ничего от слез. Бедный, маленький, вообразивший себя всесильным демон истекал кровью на моих руках, а я не представляла себе, как ему помочь. Я только все время проверяла, бьется ли еще сердце, прислушивалась к хриплому слабеющему дыханию.

Тёминой адской составляющей тоже приходилось нелегко. Не приходя в сознание, Тёма беспрерывно меняла внешность – нос с курносого на горбатый, потом на клюв и обратно, глаза из голубых внезапно сделались золотистыми, потом опять посветлели, лоб низко опустился, потом поднялся. Несколько раз я чувствовала, как руки и ноги Тёмы покрываются шерстью. Потом из одной руки внезапно образовалось крыло.

Я шла и шла, не разбирая дороги. Плечи у меня затекли, ноги начали гудеть, спина занемела, и опять пошел дождь, но мне было уже все равно. Такой беспомощной я себя никогда в жизни не чувствовала.

Я шла и шла, пока рядом не взвизгнули тормоза.

– Садитесь. Да садитесь же, здесь нельзя стоять!

Я втиснулась с Тёмой на руках в незнакомую машину просто от отчаяния, даже не посмотрев, кто сидит за рулем.

– Куда едем? Ближе всего Адасса-Хар-Цофим.

– Что? Нет, нам нельзя в больницу!

Я представила себе, как Тёма, так и не очнувшись, у всех на глазах в приемном покое превращается в птицу, как птица бьется об потолок, разбивается насмерть и падает навзничь на кафельные плитки. Ни в коем случае нельзя этого допустить!