Ольга Шумская - Темная история

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В коллаже на обложке использованы иллюстрации:

© Joko Yulianto, ratpack223 / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Я – четвертый из семерки верховных демонов. Нас еще называют духами Олимпа; собственно говоря, мы имеем очень мало общего с традиционными представлениями о духах зла. «Демонами» нас стали называть с крушением старых богов, с подачи традиционных религий, когда даже Люцифер, дух Воздуха и Света, стал олицетворением мирового зла. Свет – это зло. Какой оксюморон.

Мы, семерка верховных духов, – наблюдатели, и мы правили – и правим – Землей, каждый в течение своей эры.

Я – Бетор, четвертый дух Олимпа, четвертый верховный демон Земли. Мой день – четверг, мой металл – олово, мое число – четыре, мои животные – орел и олень. Пик моей силы наступает во время грозы, и я также властелин воздуха и неба. А еще – сейчас идет моя эра, и я все это время присутствую на Земле, принимая человеческий облик.

Под моим началом находятся все низшие демоны и часть ангелов, а также существа лимба и непробудившиеся элементали; все духи воздуха служат только мне, и я являюсь лишь в мужском обличье.

Мы, верховные духи, можем – так же, как и низшие, – принимать облик любого существа в пределах нашей власти; но уже много тысячелетий мы выбираем один и тот же пол. Двое из нас всегда имеют женский облик, четверо – мужской. И лишь дух алхимии и изменений, Офиель, непостоянен в своем явлении.

Слушайте же историю, которую я хочу поведать вам: историю обмана и безумия, историю дыма и зеркал.

Темную историю.

Темный лондонский вечер сочился влажностью и туманом; стоял конец октября, и в мутной глубине Темзы, неторопливо несущей свои воды под высоким мостом, отражались затянутое серой пеленой небо и белые с фиолетовым огни ночной подсветки.

Опоры моста веером расходились над головой, освещая вереницей белых фонарей стоящую у края перил фигурку. Металл был мокрым от мелкой взвеси дождевых капель, но Габриэль все равно слегка перегнулась через край, чтобы заглянуть в блестящее озеро света внизу. Белая рубашка отсырела моментально, и девушка нетерпеливо одернула на себе кожаную куртку, запахнув края, чтобы не промокнуть еще больше.

Темная вода внизу казалась притягательной и ласковой, манила обещанием покоя и забвения. Огни Лондонского моста отражались в черной глубине реки, словно подсвечивая дорогу.

Габриэль, прищурившись, вгляделась в темные воды Темзы – и с отвращением плюнула вниз.

– Да никогда, – сказала она и повернулась к воде спиной.

Хотелось грозы, настоящей, летней… но в Лондоне осенью не бывает гроз. Бывает серый дождь неделями, заставляющий поверить, что теперь так будет всегда.

Длинные волосы, забранные в хвост, давно намокли, короткая кожаная куртка не спасала от промозглого холода, но она не обращала на это внимания. Чем хуже, тем лучше. Небо и вода объединились, утопив мир в серой депрессии. Сплин.

Стигийское болото – для унывающих и гневных.

– Проверяете, не упал ли мост, прекрасная леди? [4] London bridge is falling down… – английская народная песня – Мужской голос, окрашенный безошибочными интонациями иронии, прозвучал совсем близко, и Габриэль резко обернулась, возвращаясь в реальность.

Рядом с ней стоял высокий молодой человек в длинном черном плаще и с зонтом-тростью в руке; его лицо было непроницаемо-спокойным, как будто ему были нипочем ветер, дождь и все то, что в осенней Англии называется сплином. Длинное пальто из плотной черной ткани, маскирующее высокий рост, с тем же успехом скрывало и точный возраст – ему могло быть как двадцать, так и сорок лет, игра теней и света на лице не позволяла определить точнее, но Габриэль почему-то не сомневалась, что ее собеседник молод.