Ольга Покровская: Темный оборот луны

"ИПЦ Маска", Москва, 2007

ISBN 978-5-91146-101-0

Џ Ольга Покровская

Снег был хлопчатый и липкий, слепил глаза, и то ли потому, что прохожие смотрели вниз, то ли потому, что не удивлялись, но на человека, стоящего посреди Садового кольца с расстегнутыми штанами, никто не обращал внимания. Правда, в стеклянной будке на Зубовской смутно угадывались могучие ватные плечи и фуражка представителя дорожной власти, но он видимо никуда не собирался вылезать в такую погоду, да и развернулся в другую сторону, туда, где из-под машинных колес вылетали на обочину брызги бурой каши.

Молодой человек в нахлобученном на голову капюшоне двуцветного китайского пуховика, с навигационными целями изучающий снежную грязь под ногами, чуть было сослепу не влетел в тот сугроб у колоннады, где страусино изогнувшись и мучая брючную застежку, возвышалась фигура в куртке. Рядом с фигурой, накреняясь в снегу, стояла пустая пивная кружка. Больше ничего.

-Оп-па, - негромко произнес молодой человек, удивляясь, скорее всего, больше собственному отсутствию бдительности. Только что он благополучно пересек переход на светофоре, где водители лезли, как дальтоники, не разбирая цветов, а какой-то старик в старом драповом пальто и седыми клоками волос из-под шапки, не выдержав наглого великолепия, плюнул на мерцающий капот проплывшего Альфа Ромео; прошел мимо продуктового, обогнув грузчика в замызганном халате, который волок мимо по снегу, оставляя за собой широкую мокрую борозду, огромный бидон, набитый синеватыми курицами; бросил мимолетный взгляд наверх, туда, где в темноте, в густой снежной крупе светилась высотка МИДа: внизу палевая, с зеленоватыми русалочьими окнами, а сверху розовая, с проблеском красных огоньков - и, стоило на минуту отвлечься от дороги, как на ней возникло такое неожиданное препятствие. Он отшатнулся в сторону, и на него сзади чуть не налетел парень, шерстяной варежкой прижимавший к груди банан - но вовремя увернулся и пошел дальше. То ли движение, возникшее в пределах бокового зрения, напугало фигуру, то ли возглас, хоть и негромкий - но только, не меняя позы, он начал тихо и невозмутимо заваливаться на спину.

-- Э, - сказал молодой человек, на всякий случай выставив руку. - Осторожней.

Хозяин куртки обернулся и прозрачными пьяными глазами неподвижно уставился на собеседника.

-- Чего? - сказал он хмуро.

-- Ничего, - ответил молодой человек, уже жалея, что подал голос, и, пытаясь избежать непрошеного конфликта, тут же придумал отговорку. - Закурить есть?

Куртка продолжала смотреть, непонимающе сдвинув мокрые брови. В его глазах призрачно вспыхнула, отражаясь, мигалка, пронесшаяся на чем-то угольно мерцающем, в левом ряду, гордо рассекающем грязную топь, по направлению к Крымскому мосту, и в синей вспышке утонуло выражение глаз.

-- Ты ж бросил, - сказал он оторопело.

Молодой человек даже вздрогнул от неожиданности. Это была правда - он бросил курить недели две назад. Гадая, с кем его перепутали, он пожал плечами и собирался идти дальше, как вдруг пьяный жалобно пробормотал ему в спину:

-- Виталик, руку дай. Сейчас башмак потеряю...

Молодой человек резко остановился, потому что пьяный назвал его имя.

-- Мы где виделись? - спросил он, но вместо ответа пьяный как-то легко сделал широченный шаг и оказался рядом с ним. Странная восковая голова с очень близко посажеными глазами, с кожей, усеянной мелкими морщинками, на мгновение приблизилась из-под кепочного козырька. Сильные вполне координированные пальцы сдавили запястье и тут же отпустили.

-- Погода, а? - проговорил пьяный, снова исчезая под козырьком, стряхивая снег и топая ботинком, из-под которого тут же полетели жидкие ошметки. - Тут маму родную не вспомнишь... - проходящая мимо девушка испуганно шарахнулась в сторону. Мелькнуло в фонарном свете ее возмущенное бледное лицо, обрамленное синей шапочкой, и вдруг пьяный резко наклонился, клюнув головой вперед.

-- Да вот как раз... - радостно рявкнул он, протягивая руку. - Здррасте... - и, когда он выпрямился, девушку как ветром сдуло. Пьяный поднял припорошенную голову. Снова возникли его водянистые неживые глаза, и он, разлепив губы, проговорил: - А ты не здороваешься?

-- Знаешь, командир, давай спокойно, - сказал Виталик, отстраняясь. - Не будем народ пугать.

Пьяный вдруг перестал качаться и замер в бесформенной позе, будто его повесили на невидимый крюк. В тишине прозвучал негромкий звук - хлоп от падения мокрого снежного клока с ветки.