Ольга Фикс - Сказка о городе Горечанске

© Ольга Владимировна Фикс, 2016

© Ирина Федотова, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-0759-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кентавр (пролог)

Он родился в нашей конюшне. Отец его был неизвестен. Зато его мать, Гусарку, самую спокойную кобылу из конюшни сельхозтехникума, знали все. Именно на ее спине здешняя малышня постигала азы верховой езды.

Но рос-то он, конечно, не в конюшне, а в обыкновенном доме. В семье наших преподавателей, Цветковых. Олег Степанович преподавал общую терапию сельхоз. животных, а его жена, Лидия Анатольевна, наоборот, эпизоотологию. Они забрали кентавренка домой, усыновили, и назвали Костей.

Родная их дочка, Наташа, к тому времени уже выросла, уехала в Москву, закончила там иняз, вернулась, похудевши и посеревши лицом, и теперь сама уже преподавала. Английский и немецкий языки, в Троегорской одиннадцатилетке, что возле фабрики. И жила она там же, у фабрики, в одном из выделенных для учителей и прочих не прямо связанных с производством работников двухэтажных бараков.

Так что Костя – поначалу мелкий, и сравнительно компактный, сперва спал в Наташиной комнате, на втором этаже их большого, добротного дома.

Это уж после, когда Костя подрос, и стало ему там толком не развернуться, Цветковы пристроили специально для него наверху дома третий этаж. Этакую чердак-конюшню, теплую и просторную. Для этого им, конечно, пришлось, перекрывать крышу – чтоб потолок не проваливался, когда Костя ступал там, наверху, по полу своими могучими подкованными копытами. Но им это было в радость, ведь они его любили, прям как родного сына, или там внука. Тем более, Наташа замуж долго не выходила, и внуков своих у них не было.

Лицо у Кости длинное, немного лошадиное, с широкими скулами и большими, серо-голубыми глазами. Волосы черные и густые – настоящая лошадиная грива, начинаются прямо со лба красивым треугольным мыском, и спускаются ниже плеч. Стричь он их никогда не давал, вечно все лягался-брыкался.

Сами плечи широченные, всякие там бицепсы-трицепсы. На животе ромбики. Майку скинет – глаз не отведешь. Все, как в настоящей античности. За этим Олег Степаныч следил. Все время внушал Косте, насколько важна его верхняя часть. Ведь это что же такое будет, если внизу совершенство на четырех ногах, а сверху черти что, дохлый тощий хлюпик-очкарик?

К слову сказать, Олег Степанович очень переживал из-за Костиной близорукости и возможности ранних очков, а лошадей считал совершеннейшим из всех созданий природы.

Тут все дело в том, что Костя сызмальства читал, как говорится, запоем. Это, конечно, Лидия Анатольевна была виновата. Показала Косте буквы, еще до школы, объяснила, как они складываются в слова. А после еще стерва-Наташка, не иначе как из ревности, обучила названного братца читать на английском и на немецком.

С тех пор Костю от книг было за уши не оторвать. Так что, не будь приемный отец начеку, вырос бы кентавренок полным ботаником. Тощим, сутулым, со впалой грудью, с рахитическим разметом и проваленным хребтом. А кому такое, спрашивается, надо?

Учился Костя все девять лет хорошо, отлично, даже можно сказать, учился. Он бы и в десятый потом пошел, да только не было у них в школе десятого.

Десятый был в пятнадцати километрах от Учгородка, в Трехгорье. Со всей округи туда на автобусах ездили. Ну, если кто, конечно, хотел дальше учиться. Потому что не все же хотят. Но на один класс, допустим, таких всегда набиралось.

А Костя хотел, конечно. Но только в автобус к тому времени уже не помещался. А рысью, или там галопом, взад-вперед тридцать км каждый день, туда да обратно – этак можно и эмфизему заработать, запалиться, то есть, ежели по-простому.

Так что Косте прямая дорога была в наш сельхозтехникум. Ну, который теперь по-новому агроколледж. По стопам приемных родителей, на ветеринара учиться.

Ну и ничего страшного! Все знают, что у нас химия там, биология, или даже метеорология с геологией, лучше, чем в любой городской школе. Не сравнишь даже!

Потому и поступают к нам не одни только деревенские. К нам, между прочим, со всей округи съезжаются. Из Энска, из Терпигорева, даже иногда из Курска.

Тем более, скотину всякую Костя с детства любил – свиней там, коров, овец с козами, и всяких там собак-кошек. Не говоря уж о лошадях.

Про лошадей Костя и так все знал. Сам ведь был их породы.

*

Поезд шел долго, часа три, наверное, с половиной. На стыках его сильно трясло, и тогда Бумс, которого слегка подбрасывало на полу, поднимал голову и негромко рычал. Ему все это не нравилось, конечно, но он был послушный. Аня сказала – и он лежал. Потому, что так надо.