Ольга Фикс - Сказка о городе Горечанске

Аня свернулась калачиком на верхней полке. Ей довольно быстро надоело смотреть в окно – все равно ничего не видно, кроме бесконечных угольных насыпей и лесозащитных полос. Иногда за ними, на горизонте, возникали скопления покосившихся избушек, или широкие пустые поля, или темные, похожие на лужи озера. Иногда по нескольку километров подряд чернели одни леса. Но толком ничего было не разобрать, все одна сплошная серая лента с редкими просветами полустанков, мелькавшими перед глазами так быстро, что названий не успеваешь прочесть.

Неожиданно поезд замедлил ход, тоскливо завизжали тормоза.

– Тебе Горечанск? – спросила пробегающая мимо проводница. – Быстрее, давай! Стоянка четверть минуты, еле успеешь спрыгнуть.

Аня птичкой слетела с полки, на ходу подхватывая рюкзак. Бумс, чувствуя, что происходит что-то важное, вскочил и громко рявкнул на весь вагон.

– Тихо ты! – шикнула на него Аня. Они понеслись в тамбур, на ходу наступая на чьи-то мешки, чемоданы и ноги, и без конца извиняясь. Арчи у Ани под курткой изо всех сил вцепился ей в плечо коготками и возмущенно зацыкал зубом. В банке на дне рюкзака плескалась и громко хлюпала вода.

Они успели вовремя. Паровоз уже дал гудок, проводница как раз убрала лестницу. Ей пришлось посторониться, чтобы дать им пройти. То ли потому что их вагон был последним, то ли еще почему-нибудь, но только платформы никакой не было.

– Вперед! – скомандовала Аня Бумсу, и он прыгнул. За ним вниз полетел рюкзак (ой, только бы не разбилась банка!). Вслед за ними спрыгнула Аня. Они все покатились по насыпи вниз, и в ту же секунду, дав еще один, прощальный гудок, тронулся поезд. Проводница, высунув руку из окна, помахала Ане флажком.

Аня огляделась. В паре метрах от нее валялся рюкзак, Вода из-под него не текла, так что банка, видимо, выдержала – не зря Аня заботливо обложила ее теплой одеждой. Бумс весело прыгал, норовя закинуть грязные тяжелые лапы Ане на плечи. Аня подняла за лямку рюкзак, подтащила его под попу, и уселась на насыпь. Было утро, солнце еще только разгоралось, и пели птички. Арчи высунул из куртки длинный любопытный нос и, подрагивая усами, принюхивался к новым запахам.

Станции никакой толком не было. Так, полустаночек, с короткой платформой – максимум на три-четыре вагона и покосившейся надписью «Горечанск» на столбе. Позади платформы белела будка стрелочника, похожая на сахарный домик из сказки. Из трубы на крыше ее вился дымок.

Вокруг был сплошной лес. Рельсы выходили из него, и в него же убегали обратно, двумя ровными, поблескивающими на солнце лентами, как два металлических ручья, струящиеся между деревьев.

Деревьев было множество – дубы, ясени, осины, березы, клены и какие-то еще, совсем Ане незнакомые. Они были высоченные – кроны их доходили б, наверное, этажа до третьего – четвертого, если бы тут были какие-нибудь дома. Но тут не было ничего, кроме будки стрелочника, которую лишь с натяжкой можно было назвать домом.

Деревья склонялись над Аней со всех сторон, шумели, и шелестели. Они словно нашептывали ей что-то в самые уши, вот только слов было не разобрать. Под сенью их, несмотря на солнце и утро, было душно и сумрачно.

Аня поежилась. Деревья эти прямо-таки ее подавляли, такие они были большие. Они были как из другого, неведомого ей мира, и явно чувствовали себя здесь хозяевами. Бумс тоже неожиданно присмирел и жался к ногам, что было вовсе на него не похоже.

Платформа и будочка на фоне раскинувшего во все стороны вокруг леса казались крошечным островком цивилизации посреди безбрежного зеленого океана.

Спрашивать, куда идти было не у кого. Аня достала из кармана телефон, надеясь разобраться с помощью джипиэс, глянула на экран и похолодела. Сигнала не было. Никакого. Вообще.

Такого с ней не случалось никогда в жизни!

*

Когда Анечка была маленькая, бабушка укладывала ее спать в своей комнате, под еле слышное рокотание телевизора.

Поглядывая одним глазком на экран, бабушка подтыкала ей со всех сторон одеяло, и читала вслух сказку. Например, про Гензеля и Гретель, которых родители нарочно завели в лес и бросили. И они ходили по лесу целую вечность, пока не набрели на прянично-сахарный домик, со злою ведьмой внутри. Но вначале ведьма была совсем как бы и не страшная. Она улыбалась детям, протягивала им издали конфетку. Не, вначале ведьма была совсем даже ничего.

Аня, сколько себя помнила, жила всегда с бабушкой и мамой в Москве, в крохотной квартирке в белой башне у метро «Авиамоторная».