Франтишек Ставинога - Солнечный день

Мартин был, в сущности, еще ребенком, чтоб его по-настоящему испугало это надругательство над мертвым. И все же он отвел глаза от повешенного, хотя пришел сюда добровольно, из мальчишеского любопытства. Горло ему сдавило спазмой, знакомой всякому живому перед лицом смерти. Но страха этот позорный акт у него не вызвал. Ему и в голову не пришло бежать в теплую безопасность родного дома. Наоборот. Прямо с площади он отправился в лес с единственной целью — во что бы то ни стало найти партизан.

В лесу он никого не встретил. По счастливой случайности, конечно, ибо штурмфюрер Курски, изучив по карте окрестности деревни, решил, что здесь партизанам укрыться негде.

Сказать по правде, и этот немолодой «эксперт» по ликвидации красных банд уже устал рыскать по неприветливому моравско-словацкому порубежью. На счету Курски числилось несколько сильно раздутых успехов: он был активным участником нацистского движения еще во времена «хрустальной ночи» и мог похвалиться золотым перстнем с черепом, подаренным самим Гиммлером. На перстне было выгравировано: «За особые заслуги». Но постепенно штурмфюрер Курски склонялся к мысли, что сделал достаточно для дела Гитлера, которое фюрер сам так основательно изгадил. И вот, пока штурмфюрер отдавал приказы, орал на своих наемников в горах района Троячки, в ближних окрестностях Грахова по лесу путешествовал юный искатель приключений, упорно пытаясь осуществить свои воинственные намерения и разыскать партизан.

А в самом Грахове, на станции, в относительной безопасности — под самым фонарем темнота всегда гуще, — дремал, немногим старше Мартина, настоящий партизан, советский боец Гриша.

Мартин, как обычно, в лесу никого не обнаружил. Разочарованный не более, чем всегда, он в сумерки отправился обратно в деревню, где надеялся пополнить сведения о партизанах, которых у него было маловато, чему он и приписывал свои неудачи.

К вечеру тело погибшего партизана исчезло с виселицы. Граховская площадь была безлюдна. Окна изб, слепые от затемнения, скрывали какую-то тайну. Мартин злился на всех взрослых, подозревая, что они знают больше, чем он, да не говорят; бесцельно болтался по темной деревне, пока не добрел до станции.

А на станцию стоило заглянуть. Там можно было заработать немного деньжат: иногда расчетливо-усердному Мартину удавалось поднести деревенской тетке узлы или помочь какому-нибудь пану, который волок в Жалов чемодан, набитый столь ценными в те времена съестными припасами.

Расписание Мартин знал назубок. Знал, что в это время никакого поезда не будет, следовательно, надежды на заработок почти нет. Но вокзал сулил и другую добычу: изредка Мартину случалось найти два-три окурка, что было весьма соблазнительно: юный Мартин уже покуривал. А добывать курево, даже при его сноровке, становилось все труднее. Проверив недавно свои табачные запасы, обычно флегматичный отец наорал на Мартина с такой злостью, что мальчик рассудил — игра не стоит свеч. Тем более необходимы случайные источники.

Отворив скрипучую дверь станции, Мартин испуганно попятился. Он-то ожидал, что в зальце никого нет.

А в левом углу возле погасшей печки сидел мужчина. Мартин вовсе не был трусишкой. К сожалению, не страдал он щепетильностью. Поначалу он решил, что спящий незнакомец — пьяный бродяга, а у них мальчику не раз удавалось ловко стащить курево или пару грошей.

Оставив дверь открытой, чтобы скрипом не разбудить спящего, Мартин подкрался ближе. Хорошенько рассмотрев этого человека, он отверг свое первоначальное мнение. Даже в скупом свете уходящего дня можно было разглядеть, что незнакомец не пьяный бродяга. Мартин не знал, кто этот человек, но инстинктивно отбросил свою первую догадку.

Весь вид незнакомца, его странное молчание на вопросы, странное одиночество на станции в часы, когда не бывает никаких поездов, возбудили у Мартина неясные подозрения. Он успел подхватить незнакомца, когда тот вдруг повалился, и при этом нащупал у него в кармане пистолет. Тут Мартину все стало ясно: перед ним — один из тех, кого он ищет. Один из тех, о ком горцы, понизив голос, рассказывают за затемненными окнами изб, с кем тайно уходят смельчаки. Юный Мартин, у которого героические образы из приключенческих романов прихотливо переплелись с суровой действительностью военных лет, безошибочно оценил положение и понял, что этот человек, вконец обессилевший, — несомненно, один из участников ночного нападения на граховский жандармский пост. Мартин слышал, что каратели прочесывают окрестные леса. Не знал он только, что, пока бродил по лесу, к ним на выселки явились немцы. Родителей, сестру Милку и маленького Йожинека согнали в одну комнату и перевернули в доме все вверх дном. Этого Мартин предвидеть не мог. Вне стен родного дома с ним могло случиться что угодно. Но свой дом считал надежным убежищем, а родителей, сестру, всю свою семью — защитниками, хотя и предпочитал убегать от них из-за вечных ссор и свар.