Елена Блонди - Крис и Шанелька [СИ]

— Хм, — усаживаясь в машину, вспомнила Крис, — а мне вот сплошное высокое снилось, стихи и Ласточка. Целомудренно прикрытый шляпой и плащом.

— Он нам про стихи баял, вот и приснился. А я такая приземленная, всю ночь во сне хотела плова, а Дима мне не давал! Плова, в смысле.

— Кормил стихами?

Они уже летели по трассе, улыбались встречным, которые махали руками орлу. И тень птицы летела рядом, подпрыгивая на тенях холмов и кустарника.

— Если бы. Одаривал пловом тех, кто быстрее тарелку подставит. А их там была гора и тучища.

— Вот же козлище. Увижу его, сделаю выговор. С занесением.

— Угу. Он только «здрасти, девочки», а ты ему — уйди, недостоин!

На обочине яркой утренней дороги махнул синей машинке полосатый милицейский жезл. Толстый сонный дядечка в фуражке, сбитой с широкого лба на затылок, указал жезлом на крышу машинки, потом на обочину рядом со служебным авто.

— Долетались, с орлом, — пробормотала Крис, аккуратно тормозя и глуша мотор. Вытащила из бардачка документы.

Мужчина нагнулся к опущенному стеклу. Поймал фуражку, которая почти свалилась с головы.

— Ночью ездим? — вопросил, утверждая, — без габаритов, значит.

— Нет, — быстро ответила Крис, широко улыбнувшись, — не ездим, вот, утром только. От канатки выехали. У трассы там…

Она замялась, прикидывая, надо ли говорить, что ночевали в неположенном месте, вломившись в кусты на проселке.

— Угу… — он выпрямился, оглядывая крышу машины, — у мастеровитых ночевали? — и в ответ на недоуменное молчание уточнил, — в кемпинге?

— Да, — поспешила на выручку Шанелька, — мы сами. Его. Ее в смысле. Птицу. Кружок «Умелые руки», я куратор читального зала. Детская библиотека.

Дядька с удивлением оглядел отчаянное лицо. Подумал, отступая на шаг. Потом уточнил еше:

— У Лены с Петром, да? Петя Мастеровитый. Директор. В библи… тьфу, в кемпинге.

Шанелька прокашлялась. Крис хихикнула и закашлялась тоже, беря обратно права. Постовой кивнул.

— Предупреждение, в общем. Чтоб в темноте, вы габариты. Ему, ей, в смысле. Ну, фонарик, хотя бы. Потому что груз такой. Необычный. А то прижучат вас, девки. Пока до Черноморского доедете, еще постов будет, два десятка.

Через пару километров Крис встала на обочине, бросая руль.

— Нет, ты мне объясни, сама. Какой кружок? При чем тут?

Мимо проехал высокий автобус, из открытых окон вырвался радостный крик и унесся дальше за поворот.

— Мастера, — объяснила Шанелька, — он сказал, я подумала, слет там какой. Мастеровитых. А мы незаконно ночевали. Ну вот…

— Кружок юных чучельников, да? Детская таксидермия.

— Криси, молчи! Мне и так стыдно. Я же помочь хотела. Чтоб знал, мы не какие-то. А вовсе даже библиотэкари.

— Новое слово в библиотечном деле! Юные чучельщики и их командир. Нелли Клименко. Заслуженный… Молчу.

— Ты мне лучше скажи, он откуда знал, что мы едем в Черноморское?

Крис пожала плечами.

— Ума не приложу. Может, добрая Ирина на нас ориентировку разослала? Пропали два членкора, мошенницы. С крашеным орлом.

— Ох.

Шанелька сцепила руки, поворачиваясь к смеющемуся профилю подруги.

— А если это Просто-Петя? Вдруг он заяву написал, что мы украли орла?

— Ты украла, — поправила ее Крис.

— А ты помогала в сокрытии. И между прочим, когда красили, тоже.

Крис помотала головой.

— Если бы Просто-Петя, нас бы уже арестовали, а орла конфисковали. Не трусь, мастеровитая Шанель, приедем на дикие скалы, там и разберемся.

Надо ли говорить о том, какие места плыли за опущенными стеклами синей машинки, если они тысячи раз написаны маслом и акварелью, углем, пастелью и сангиной? И многие тысячи слов спеты и сказаны, в рифму и без рифмы, о горах, виноградниках, сияющей морской синеве, равнинах, укрытых цветными травами, и склонах с зубчатыми от сосен краями. О дивных южных ночах и сверкающих солнцем днях, пылании закатов, лунных дорожках, сонных восходах с нежными красками воды и теплого неба…

Ветер врывался в салон, путая длинные светлые пряди, а лента дороги виляла и крутилась знаменитым крымским серпантином.

От того, что это тысячи раз увидено и представлено, оно не становится хуже, думала Шанелька, держа ладонями волосы, оно такое, будто только что нарисовали и краски еще не высохли. Такое, как переводная картинка из совсем далекого детства, мокрая, еще липнущая, если тронуть пальцем. Об этом кто-то писал, сравнивая южное лето с переводной картинкой, и вот вспомнилось, потому что очень верно. Очень и очень.