Илья Щербинин - Старый Тогур

Пока Силантий и Агафья перепирались у калитки, из дома на крыльцо с трубкой в зубах вышел Матвей. Долго смотрел он на явно сошедших с ума, по его личному мнению, родственников. Наконец, когда ему это изрядно поднадоело, он громко закашлял, призывая их остановиться. Но тщетно.

— Агафья! — начал Матвей,- я тебе говорю,- ноль эмоций,- Агафья, у тебя пирожки горят.

— Что!- как ошпаренная крикнула Агафья и с причитаниями кинулась в избу.

— Да заходи ты скорее, Силя, садись,- сказал Матвей, как только Агафья скрылась из виду, и, пошарив рукой под крыльцом, извлек бутыль самогонки и две рюмашки.

Не успели мужики, выпив, спрятать бутылку обратно, как на крыльце снова появилась Агафья.

— Атас,- успел шепнуть Силантий, и бутылка тотчас оказалась в сапоге у Матвея.

— Ну, и где на кухне пахнет горелым? От сырых пирожков, которые кто-то умудрился выключить,- начала свирепо Агафья,- нет, по-моему, жареным пахнет здесь. Да, да, здесь, и не улыбайся мне! Здесь, в твоем сапоге.

— Агафьюшка,- умильно начал Силантий,- мы ж так, для разгону, по одной.

— А то я вас не знаю: «между первой и второй перерывчик не большой»!

— Да нет, нет, мы больше ни ни,- мямлил Матвей.

— Ты это кому-нибудь другому расскажи, только не мне, ладно. Давай бутылку!

— Не дам.

— Давай, Матвей, а то в доме запру, будешь весь вечер сериалы по телевизору смотреть.

— Агафьюшка,- провыл Силантий.

— А ты вообще молчи! Я у калитки… может рано…, заранее, поди, сговорились. Давай бутылку.

С большой неохотой Матвей извлек бутылку из сапога и протянул Агафье:

— На, подавись.

Довольная Агафья, с бутылкой в руках возвратилась в дом.

— Ты, сдурел? Зачем ей бутылку отдал?!- накинулся на него Силантий.

— А,- отмахнулся Матвей,- не боись, Силя, у меня ещё есть, ты лучше смотри, кто идет.

К дому шли Пашка, Сашка и Васька Митрохины.

— Привет, дед Матвей! Привет, дед Силантий!- кричал радостный Саша.

— Привет, Муравейчик,- отвечал Матвей, почёсывая бороду,- ну, как дела?

— Хорошо, через неделю ведь в школу.

— А учебники купили?

— Папа сказал, перед школой купим, в сентябре.

Глаза Пашки нервно блеснули, и Матвей понял, что попал впросак, — Ладно, беги к Агафье, она тебе пирожков напекла, — попытался выкрутиться он. Сашка мухой умчался в избу.

— Что Паша, денег нет?- немного неуклюже начал Матвей.

— Есть!- резко одернул Паша и отошел в сторону

— Да подожди ты не кипятись, я же помочь хочу, не чужие ни ты ни Саша,- Матвей с трудом подбирал слова, стараясь аккуратно подойти к теме разговора,- знаешь ведь, что ты мне, как сын, а Муравейчик, как внук, и мне и Агафье. Неужели мы вас в беде бросим

— Я же говорю, есть! Деньги есть,- холодно ответил Павел.

— Ты мне сейчас напомнил Ивана, он вот так же говорил, что у него есть деньги, а сам собрался и поехал за этой чертовой рыбой в ночь…

— Дядька, если ты сейчас продолжишь, больше я в этом доме не появлюсь ни разу, и Сашка не приведу. Не надо…

— Хорошо,- отступился Матвей,- жаль.

Паша отошел обратно к калитке и задумался. Он думал о том, что он устал, о том, что, работая целыми сутками, получает лишь крохи, о том, что деньги нужны просто нечеловечески, и о том, что он просто обязан найти выход. Какой бы ни был. Его нужно было найти, любой ценой.

Наконец, через час, когда за столом собралось довольно много народу, Агафья начала экстренное чаепитие:

— В общем, на Верхнем озере творится что-то неладное и… Как бы это сказать…

— Да подожди ты, Агафья, дай я расскажу, как есть, почти из первых рук,- запротестовал Матвей,- а то, чего доброго, скажешь что-нибудь не так, и потом уже никто не разберется, где правда, а где нет.

— Пускай, Агафья,- поддержал деда Матвея Тихон Трифонов,- он ведь у нас мастак сказки рассказывать, авось и эту неплохо расскажет

— Кому, может, и сказки, а я этим рыбакам верю, потому, как, когда мы были на покосе, как раз у Верхнего озера, в самый последний день, было нам знамение. Точно пурпуром налилось солнце, и вода кровью сделалась. Я еще тогда подумал, что не с проста. Семь лет назад, я такое же знамение видел, когда… когда… когда Иван…,- замолк Матвей, сглотнул набежавшие слезы и продолжил, не торопясь,- Павка Трошин с Егором с Верхнего приехали вчера вечером. Говорят, будто озеро шире стало, что ли, ну вроде, прямо по середине него — воронка.- и, на скорую руку, Матвей принялся рисовать,- вот,- показал он на свой рисунок,- так мне вчера Егор нарисовал… Рыба по берегам кверху брюхом плавает, вода помутнела и горячая, почти кипяток, трава да деревья вокруг озера по выгорели, черным черно вокруг. Павка сказал, что они как увидели это, так, ни на секунду не задерживаясь, рванули обратно, из этого чертова места. Вот и всё.