Екатерина Кармазина - Идеалист

С обучением они точно не спешили. Как я уже говорил, информационный поток стал куда беднее, чем на курсе Марины Мирославовны, а научность подаваемого материала становилась все более сомнительной. В чем тогда смысл и что изучают старшие ученики? Теперь узнать это мне будет гораздо сложнее, если вообще возможно. Так чему же я все-таки радовался? Думаю, сближению с ней. Хоть между нами ничего и не было, что-то в ее поведении все же изменилось. Я не мог объяснить, что именно, но я это чувствовал. Она не стала на сторону Форта, она не вела себя, как обычно, — официально и холодно. Если предположить, что та, некая, подразумеваемая ими организация, в которой я якобы состою, представляет угрозу Братству, она могла вести себя совсем иначе, резко, как вела себя с теми залетными ребятами на базе во время спектакля. Но этого не было! Я верил ей! Там, на кухне и в коридоре, мы были одни, только я и она. В какой-то момент я подумал, что все пропало, а теперь был счастлив. Если бы она была со мной холодна, я бы погиб. Она могла меня уничтожить, но не сделала этого. Наконец-то она видела во мне не только члена Братства. И пусть совсем недолго, но она была со мной такая, какая есть, без образа и игры, которую ведет в Братстве.

Я вышел на своей остановке и отправился в торговый центр. В нем я смогу выбрать подарки всем сразу. Я уже обошел два этажа, но так еще ничего и не выбрал. Надо все же сосредоточиться на покупках! Но я не мог не думать о ней. И о нем. По дороге домой меня снова стали одолевать мысли о сегодняшнем моем визите. Я пытался вспомнить все, что происходило между ними, каждую мелочь, каждую деталь, все, что я смог заметить. На летней базе я нисколько не ревновал к нему Марину Мирославовну. Я и сейчас ее к нему не ревновал.

На вводном курсе одна из лекций была посвящена Форту. На протяжении всей лекции г-жа Марина подготавливала почву для его появления. Выходит так, что его еще в глаза никто не видел, а он уже вызывал любовь и уважение. Заочно, с ее слов! На этой лекции она упоминала его имя при каждом удобном случае. Например, цитируя Платона, она говорила: «когда-то об этом хорошо сказал наш Фортунатэ…»; или: «эту тему лучше слушать у Форта, здесь он, пожалуй, лучший», или: «Форт как-нибудь будет читать и у вас, спросите у него…». И вот никто в аудитории не знает, кто такой этот Форт, но воодушевленный вид и похвалы лектора свое действие оказывают. И когда дело доходит до его выступления, его выход приравнивается к «явлению Христа народу». Я уже слушал эти его хваленые лекции. Ничего особенного, лекция без определенной структуры, обо всем и ни о чем. Говорит бессвязно, но с выражением лица святоши. Слушать его скучно, сразу же хочется спать. Уже через четверть часа народ начинал перешептываться, а к середине откровенно вертеться во все стороны, чего никогда не случалось на лекциях Марины Мирославовны. У нее все проходило на одном дыхании, все слушали как завороженные, никто и не шелохнется. Да что и говорить, тот, кого она так восхваляла, ей и в подметки не годился. Но почти все девушки в Братстве были от него в восторге, несмотря на его весьма специфическую, я бы даже сказал неприятную внешность и нудные лекции. Не помню, когда впервые услышал о том, что они муж и жена, но отлично помню свою первую мысль: «красавица и чудовище». В отличие от той восторженности, с которой к нему относилось подавляющее большинство слушателей, мое сердце отвергло его с первой же минуты. А теперь я знал и о существовании его второго лица, со сдвинутыми бровями, которое я наблюдал сегодня у него дома. Вот это и было его истинное лицо! Интуиция меня не подвела. В его деланной улыбке, которой верили все, я сразу увидел фальшь. И взгляд, он избегал прямого взгляда! Он все время смотрел куда-то в сторону и постоянно держал руки у лица.

Я и не заметил, как оказался перед дверью своей квартиры. В руках у меня были многочисленные пакеты с подарками. Нужно было войти как можно тише, чтобы успеть их спрятать.

В десять вечера мы с родителями, как обычно, отправились к друзьям. Жили они недалеко от нас, всего в нескольких кварталах. Из года в год мы проделывали пешую прогулку, которая нагоняла дикий аппетит и перед долгим ночным застольем отлично прогоняла сон. Впервые за многие годы я никуда не поехал и остался с родителями до самого утра, а когда мы вернулись домой, заснул как убитый.

Проснулся я после новогодней ночи в сладкой истоме. Дело близилось к вечеру. Выходит, я проспал около десяти часов кряду и спал бы еще, если бы не включенный телевизор. Мне было хорошо, как никогда .Я не напился, как бывало с друзьями, и отлично выспался. Как только я припомнил, что мне снилось, истома новой волной растеклась по всему телу. Образ Марины Мирославовны, лектора, прекрасной дамы, кружащейся в вальсе со своим учеником, сменился образом молодой сексуальной женщины, от взгляда которой замирало сердце.