Екатерина Кармазина - Идеалист

К встрече Нового года на протяжении дня я никак не готовился. Не ходил за покупками и подарками, не обсуждал место празднования с приятелями. Весь день я провалялся на диване в своей комнате. В пять вечера я принял душ, оделся и уже через четверть часа ехал в метро в направлении, которое было обозначено на карте в интернете. Введенный адрес высветился неподалеку от Дома Братства. Это объясняло, почему Марина Мирославовна оставалась в Доме допоздна. Она могла вернуться домой пешком. Пройти нужно было всего несколько кварталов.

В подземном переходе, где всегда полно цветов, я столкнулся с проблемой — цветов было мало и вид они имели, прямо скажем, неважный. Этого я никак не ожидал. Я ехал в полной уверенности, что выберу самые красивые и свежие розы. Ехать за цветами еще куда-нибудь времени не было, я боялся опоздать. Г-жа Марина могла уйти праздновать в Дом Братства, и тогда моя затея лопнула бы. Что-то нужно было делать, но что? И тут мне повезло, у самого выхода из метро я увидел людской круговорот — здесь продавались розы. Продавец не уставала расхваливать этот сорт, именуя его «гран-при». Цветы имели высокий стебель, свежие зеленые листья, сам цветок был почти черного цвета в форме небольшой раскрывшейся корзинки. Не такие, как я любил, но делать было нечего.

Две остановки я решил пройти пешком. На фоне белых заснеженных улиц темно-бордовый букет даже стал мне чем-то симпатичен. Нужный номер я увидел на жилом пятиэтажном доме. Я обогнул здание и зашел со двора. Передо мной было пять парадных. Дорожки к ним были расчищены от снега, в то время как палисадники утопали в сугробах. Под увесистыми белыми шапками кусты пригибались к земле. Я поднял голову. С карниза свисали огромные острые сосульки. Только теперь я заметил, что двор не был освещен. Но почти во всех окнах горел по-домашнему уютный желтоватый свет, который мягко освещал все вокруг. Я закрыл глаза и попытался представить, которое из окон ее. Таблички с номерами квартир на входной двери обледенели, их было не разглядеть. Я зашел в среднее парадное, напротив которого стоял. На лестничной клетке было четыре квартиры. А мне нужна была квартира под номером шестьдесят. Если я правильно подсчитал, она должна была быть именно в этом парадном на последнем этаже, крайняя справа. Меня бросило в жар. Я пустился вниз по лестнице, чуть не сбил с ног какую-то бабушку, извинился и выскочил во двор. Окна пятого этажа светились. Я решил подождать на улице, пока старушка зайдет к себе в квартиру. Мне нужно было как-то справиться с волнением. Чтобы отвлечься, я стал следить за поднимающимся по лестнице силуэтом. Когда бабуля скрылась в своей квартире, я снова зашел в подъезд, отряхнул снег с одежды, с волос, стукнул пару раз ботинками друг о друга, и ноги сами понесли меня по лестнице. Я взбежал наверх и перед дверью с нужным мне номером перевел дух. Сняв с цветов целлофан и набрав в легкие побольше воздуха, я нажал на звонок. За дверью залаяла собака. У меня сразу же появились сомнения, найду ли за этой дверью ту, которая мне нужна. Я уже мысленно ругал себя за то, что поверил какой-то базе данных, как услышал приближающиеся шаги и звук открываемого замка. В крайнем напряжении я застыл перед дверью и молил сам не знаю кого, чтобы мне открыла она.

Придерживая ногой фокстерьера, передо мной стоял седой мужчина в махровом халате. Я не узнал его. С толку меня сбил не только его домашний вид, но и его настороженное лицо. До этого дня я не говорил с Фортом, то есть практически не был знаком с ним лично. Цветы я предусмотрительно спрятал за спину. Я произнес ее имя-отчество. На этот раз без намека на приветливость или улыбку Форт оставил дверь открытой и молча удалился. Пес отправился вслед за ним.

— Марина, там тебя спрашивают, — донесся до меня его сиплый голос.

— Меня? Кто?

Мое сердце замерло. Она была дома. Это означало, что еще мгновение и я ее увижу. Я решил заранее, что после того, как отдам Марине Мирославовне цветы, сразу же уйду. У меня не было намерения врываться к ней в дом. Если быть честным, конечно же, я исходил из эгоистических соображений, был во власти желания увидеть ее и нашел повод его удовлетворить. Но сделать это я намеревался очень деликатно.

Я не верил своим глазам, навстречу мне по коридору шла г-жа Марина, мы были вне Братства, и она направлялась прямо ко мне. Я увидел совершенно другую, не ту, к которой я привык, женщину. Она была весела и беззаботна, а во взгляде притаился озорной огонек. На ней был легкий белый халатик с голубыми цветами, который неплотно прилегал к груди своим кружевным ободком. По длине он был выше коленей. Я растерялся. Забылись даже те простые слова, с которыми я собирался вручить ей букет. Я всеми силами старался отвести от нее взгляд. В конце концов, молча и посмотрев куда-то в сторону, я протянул цветы. Она только взглянула на них.