Екатерина Кармазина - Идеалист

За чтением время пролетело быстро, и уже нужно было выходить. В синей выглаженной рубашке я стоял перед зеркалом, стараясь снова привыкнуть к городскому стилю одежды.

Направляясь в конец коридора, я ступал по старому вздыбленному паркету института, в который меня пригласили. Валерия Викторовна должна была уже быть на месте. Постучавшись, я заглянул в нужный кабинет и увидел ее. Она была в окружении мужчин, стояла в центре плотного кольца и пристального внимания. Она заметила меня и пригласила войти, но я решил подождать ее в коридоре и закрыл дверь. Она вышла ко мне сразу же. Подойдя вплотную, взяла меня за галстук и притянула к себе. От неожиданности я вжался в подоконник. Я не знаю, что произошло бы дальше, но в коридоре раздались чьи-то шаги. Она тут же отпустила меня, разгладила галстук и облокотилась на подоконник рядом со мной. Теперь она просто стояла рядом, мы разговаривали. Она отметила мой загар и подтянутость. Спросила, где я был и чем занимался. Мне не хотелось рассказывать. По коридору шел молодой мужчина с длинными, собранными в хвост волосами, в очках и совершенно пьяный. Он передвигался, шатаясь из стороны в сторону. Видеть в стенах научного заведения человека, пьяного до такой степени, было странно. Перед одним из кабинетов он остановился и долгое время пытался разглядеть его номер. Затем обернулся и направился к нам. Как только он разглядел Валерию Викторовну, бросился к ней. Валерия Викторовна успела вскочить на подоконник. Тогда мужчина прильнул к ее ногам и начал целовать руки, периодически повторяя ее имя. Она, называя и его по имени, пыталась отстраниться. Я был в недоумении. К моменту, когда я решил вмешаться, Валерия Викторовна спрыгнула с подоконника и решительно оттолкнула его. По коридору снова шли люди, из кабинета вышли ее коллеги, все направились в зал. Бросившийся на Валерию Викторовну пьяный тип с сальными волосами растворился в этом потоке. Я ждал каких-нибудь объяснений, но она только заметила, что это очень талантливый журналист, и велела мне вместе со всеми отправляться в зал.

Я занял место в последнем ряду. На столе, за которым уже сидели некоторые члены совета, стояли цветы. Защищалась какая-то барышня с пышной прической и неприятным голосом, я не слушал. Было ужасно скучно. Я все ждал появления Валерии Викторовны, ведь я пришел, чтобы увидеть ее. Но сидел на какой-то аспирантской защите и не знал, где она. После того что я увидел в коридоре, а до этого — в кабинете, мое воображение начало рисовать мне пестрые картинки. Я злился.

Валерия Викторовна появилась только в перерыве, перед следующим диссертантом. Ни на минуту она не оставалась без внимания, все время к ней кто-нибудь подходил. При этом она успела отыскать меня в зале взглядом.

Все снова заняли свои места. Теперь за кафедрой стояла девушка, на этот раз куда симпатичнее предыдущей. Она заметно нервничала. Я заинтересовался и внимательно слушал. Ее научным руководителем была названа не Валерия Викторовна, но я услышал многое из курса наших университетских лекций. Когда она закончила, наступил черед оппонентов. Дискуссия была гораздо оживленнее предыдущей. Девушка терялась и отвечала не совсем уверенно. В отличие от первой диссертантки, когда, казалось, что ответы на все вопросы у нее были заготовлены заранее, здесь все было по-честному. Судя по ответам, становилось ясно, что девушка не защитится. Глядя на нее, я волновался так, будто это не она, а я стоял там, за кафедрой. Когда все замечания официальных оппонентов были сделаны, перед заседанием членов совета к кафедре вышла Валерия Викторовна. Слушая ее не первый год, я смог отличить выступление спонтанное от заранее подготовленного. Она импровизировала. Ее речь началась со слов:

— Несмотря на то что я являюсь официальным оппонентом, мне хотелось бы поддержать соискателя за смелость в выборе темы, за решимость осваивать неизведанное. Мой отзыв…

Она продолжала дальше, и ни для кого не было секретом, что эта тема ей близка, здесь с ней мало кто мог тягаться. Члены совета перестали разговаривать между собой, лица их разгладились, и они обратились в слух.

Валерия Викторовна выступила сильнее и эмоциональнее руководителя самой диссертантки, низенького роста женщины в очках, которая говорила сухо и кратко, без какого-либо энтузиазма. Как будто ей было все равно, защитится ее подопечная или нет.

Девушка была спасена Валерией Викторовной, и теперь новоявленные кандидаты наук накрывали стол. Я вышел в коридор и стоял у того самого подоконника, на котором произошел инцидент с пьяным писателем-журналистом. Я стоял там и ревновал ее ко всем, к каждому, кто к ней приближался, даже к девушке, которая только что защитилась. Умом я понимал, что это глупо, но поделать с собой ничего не мог. А тем временем Валерия Викторовна снова стояла в окружении мужчин старше пятидесяти и слушала их, улыбаясь. Каждый так и норовил к ней прикоснуться, сказать что-нибудь на ушко или, взяв под локоток, отвести в сторонку. Я страшно злился. Мне вспомнилась Лиза и их с Валерией Викторовной путешествие на писательскую фиесту. Теперь я мог ее понять, мне стало ясно, почему она, непьющая девушка, напилась. Я тоже напился бы. Но в какой-то момент, извинившись, Валерия Викторовна оставила всех жаждущих общения с ней и подошла ко мне. Она смотрела на меня своими карими глазами и не отводила взгляд. Вся моя злость сразу же улетучилась, я торжествовал и готов был поцеловать ее у всех на виду. Попросив подождать ее, Валерия Викторовна нежно провела рукой по моему плечу. От этого прикосновения меня бросило в жар. Я готов был ждать, сколько угодно. Ведь она собиралась сбежать ото всех со мной! Я остался в коридоре один. Ожидать пришлось недолго, она вышла сразу же, только взяла вещи. Мы шли с ней по коридору, под ногами скрипел старый паркет. Спускаясь по лестнице, я резко остановился, и она оказалась прямо передо мной. Поднявшись на одну ступеньку, я подошел к ней ближе и хотел поцеловать. Я уже чувствовал ее дыхание и почти коснулся губ, как она вдруг отстранилась.