Геннадий Марченко - Выживший

- Хотя, как я слышал, уже идет серьезное перевооружение нашей армии, авиации и флота, - вставил нарком.

- Идет, но недостаточными темпами. И нельзя забывать о человеческом факторе. Нам нужны толковые люди, а Ежов, наверное, специально их всех пересажал, а многих и перестрелял, оставив одних подхалимов и очковтирателей.

- Тогда нужно подготовить приказ об освобождении нужных нашей стране специалистов и командиров, - осторожно заметил Берия.

- Ты прав, Лаврентий. Вот сам этим и займись. Завтра к утру текст должен быть готов, привезешь, покажешь мне.

- Могу зачитать по телефону...

- Не стоит, телефон - ненадежная вещь, слишком много посторонних ушей. А когда текст приказа доработаем - заодно разошлешь его в газеты и на радио. Пусть народ знает, что мы умеем признавать свои ошибки и делать правильные выводы. А те, кто совершал эти ошибки намеренно, понесут заслуженное наказание... Кстати, что там с Ежовым?

- Позавчера ему вынесли приговор, приговорен к высшей мере наказания.

Сталин, казалось, эту новость встретил без особого удивления. Лишь уточнил:

- Когда должны расстрелять?

- Завтра на рассвете.

Иосиф Виссарионович помолчал, продолжая задумчиво покусывать чубук трубки. Покосился в окно своего кремлевского кабинета, за стеклом которого собирались снежные тучи. Берия с напряжением ждал продолжения разговора. Он не исключал того факта, что Хозяин прикажет пересмотреть приговор и заменит расстрел на 25 лет лагерей. Хотя обычно за Иосифом Виссарионовичем таких снисхождений к врагам народа не припоминалось. Но кто ж его поймет, на то он и Сталин.

Однако генсек, положив наконец трубку на сукно стола, произнес:

- Собаке - собачья смерть.

И, бросив взгляд за окно, уже на русском произнес:

- Давай прощаться, Лаврентий. Время уже позднее, а тебе ещё приказ сочинять.

Когда за Берией неслышно закрылась дверь, лицо Сталина исказилось от боли, и он со стоном схватился за поясницу. Радикулит донимал его всё чаще, а этот приступ начался во время беседы с Берией. Однако даже при соратнике Хозяин не посмел себе позволить внешнего проявления страданий. Только теперь, проводив Лаврентия, он смог расслабиться и отправиться на кухню, вернее, в ту ее часть, где пылала жаром настоящая русская печь. Половина печи была на кухне, а вторая - за перегородкой, куда можно было пройти только из рабочего кабинета. Перегородка была установлена преднамеренно, чтобы повара и другие, отиравшиеся на кухне, не мешали генсеку лечиться своим мельтешением, хотя звуки с кухни доносились прекрасно. Персонал об этом знал и старался по ту сторону перегородки лишнего не говорить. Положив на горячие кирпичи заранее приготовленную широкую доску, скинул френч и, кряхтя, забрался наверх. Полежит с полчаса, прогреет как следует кости и пойдет ужинать. Сегодня один, без дочери, которую утром увезли обратно на дачу в Зубалово. Была мысль пригласить на ужин Берию, но в последний момент от такой идеи Сталин отказался. Рано пока новоиспеченного наркома за один обеденный стол с собой сажать, пусть сначала докажет, что он этого достоин.

- ...а вообще в последнее время товарищ Сталин почему-то стал меньше есть, - донеслось до его слуха с той стороны перегородки. - Не знаю, с чем это связано, может быть, приболел...

Говорила, судя по всему, повариха Анастасия, фамилию которой он не помнил, но знал, что это именно она готовит его любимые трехдневные щи, которые ему подавали в горшочке. Ее собеседник тем временем поддержал беседу:

- Ну, не знаю, я, когда в охране на посту стою, и он мимо меня идет, прямо вот чувствую исходящую от него силу. У меня бабка в деревне знахаркой была известной на всю округу, с ходу определяла, чем болеет человек, и, видно, мне что-то предалось такое. Я вот тоже, если человек сильно болеет, чувствую, мне самому не по себе становится.

- Вот и ладно, хоть у товарища Сталина куча врачей, а всё ж ты, Вася, и впрямь присматривай за Иосифом Виссарионовичем. Мало ли... Если что - мне сигнализируй, а я уж как-нибудь намекну кому надо, чтобы обратили внимание на здоровье товарища генерального секретаря... Ты это, возьми котлетку-то, на хлебушек положи. Только нажарила к ужину Самому, да с горкой получилось. Чайку навести?

- А давай!

Вождь, стараясь не шуметь, чуть поменял позу, все-таки жестковатой была доска.

'Молодец Настя, что о товарище Сталине заботится, - подумал он о себе в третьем лице. - Микоян говорил, собирается выпустить книгу о вкусной и здоровой пище, вот первый экземпляр ей и подарю. А этим Василием тоже надо бы заняться, может, и правда обладает какими-то сверхъестественными способностями. Понятно, что марксизм-ленинизм отрицает подобного рода факты, но... Гурджиев вон мистик из мистиков, обучался у индийских гуру, у меня лично была возможность убедиться в его умении повелевать людьми. Гитлер вон организовал секретный отдел, занимающийся оккультными науками. Да и у нас Бокий ходил Шамбалу искать с Рерихом. Правда, кончил плохо, а вот если бы нашёл - глядишь, ещё пожил бы. А вот если бы мы Ежова раньше раскусили, то и сейчас Глеб Иванович был бы жив'.