Геннадий Марченко: Манускрипт

Кларк возился в загоне со своими любимыми лошадьми, а Кэрол сидела на веранде ранчо, в прохладной тени навеса и кормила сына. Тот жадно припал к её белой груди, по-хозяйски положив на округлую выпуклость свою маленькую ладошку. Сюжет словно сошел с картины Леонардо «Мадонна с младенцем». Ломбард, глядя на это маленькое сокровище из-под длинных, опущенных ресниц, нежно улыбалась, и весь её облик был пронизан заботой и любовью. Где та сексапильная фурия, что набросилась на едва знакомого русского в гостиничном номере?! И, тем не менее, даже в таком образе и без капли макияжа она была чертовски хороша!

Я со вздохом отнял от глаз окуляры бинокля. Да, Кэрол бабёнка хоть куда, однако у меня была моя Варенька. Пусть за тысячи километров, но её письмо и маленькое фото во внутреннем кармане пиджака грели моё сердце. Вот такой я загадочный сам для себя персонаж. Имея массу вариантов склонить к сожительству не самых страшных женщин Америки, а зачастую и настоящих красавиц, до сих пор вздыхаю по простой советской комсомолке.

Но в данный момент меня больше волновали мысли о Люке. Вот почему я могу видеть своего сына только так, затаившись с мощным биноклем за скалой в паре сотен метров от ранчо?! Неправильно это, нехорошо. И ведь никому ничего не предъявишь! Правду знали только три человека: я, Кэрол и её врач.

Происходи дело в будущем — может, и разорился бы на анализ ДНК, чтобы доказать своё отцовство. Но в этом времени я всего лишь нарвусь на скандал, суд, стану для всего Голливуда посмешищем, да и только. Так ещё и рассорю, чего доброго, Кэрол и Кларка, а у них вроде бы сложилась довольно крепкая ячейка общества. Правда, для Голливуда, где измены и разводы происходят на каждом шагу, такая любовь — своего рода редкость. Хотя кто знает, может, Гейбл уже вовсю и погуливает от супруги, шпиона к нему не приставишь. Да и не нужно оно мне, это вообще их личное дело.

А вообще сыну год в прошлом месяце исполнился, а он всё ещё на грудном вскармливании. Моего отпрыска из будущего жена грудью кормила полгода, потом перешла на смеси, а в год он уже вовсю трескал пюрешки. Хотя я читал, что никакие смеси не заменят грудное молоко, так что пусть Люк сосёт, пока дают.

А мне пора ехать. Куда? Обратно в Лас-Вегас, откуда я вырвался буквально на пару дней. Потому что дел невпроворот, и всё приурочено к торжественному открытию отеля «Grand Palace», которое должно состояться на следующей неделе. Именно так после долгого раздумья я решил назвать своё детище. А тащить весь ворох проблем приходится практически одному, потому как Вержбовский и Науменко решили, что «Русского клуба» им более чем достаточно, а лучшее — враг хорошего. Честно говоря, я предполагал, что может случиться такая петрушка, учитывая, как в разговоре тот же Вержбовский не раз со вздохом упоминал, как хорошо он устроился в Нью-Йорке, климат которого подходит ему и его жене как нельзя лучше. А Науменко не мог бросить свой хутор на произвол судьбы, хотя и предложил, если что, отдать в моё подчинение нескольких парней. Я для виду повздыхал, а про себя радуясь такому повороту событий, и сказал приятную для слуха компаньонов фразу, что на доходы с «Русского клуба» претендовать не собираюсь. Мол, радуйтесь своим пяти копейкам, а я со своего отеля рупь заработаю!

Год прошёл в таком напряжении, что, мысленно оборачиваясь назад, я невольно вздрагиваю. Даже не знаю, смог бы я провернуть такое во второй раз. Даже Павел Михайлович, видя, в какой запарке я нахожусь, на всякий случай снова предложил свою помощь, но я, выразив благодарность за сочувствие, с гордым видом отказался.

Между прочим, мой Павел Михайлович Фитин — всё-таки он раскрыл свою настоящую фамилию — оказался не кем иным, как руководителем внешней разведки СССР. В Штатах он задержался на месяц, выстраивая работу агентурной сети, после чего известил меня, что ему придётся вернуться в СССР, а в качестве связного вместо него остаётся помощник консула в Нью-Йорке Владимир Степанович Гурзо. В отличие от Фитина Гурзо не был посвящён в тонкости моей биографии, так что наше общение будет ограничиваться чисто деловой информацией.