София Кульбицкая - Красная верёвка

О, конечно, он был не один: рядом маячил невразумительного вида прыщавый юнец, но так как ситуация и без того исключала всякую возможность приблизиться к изумительному созданию, все окружающие и второстепенные персонажи мгновенно утратили значение. Мужчина был пьян, видимо пьян, как, впрочем, и его компаньон; на столе перед ними стояли во множестве пивные и водочные бутылки. Они вели некий (увы, мне почти не слышимый) весьма бурный диалог, в процессе которого седобородый красавец с шиком подпускал матерные словечки, так же украшавшие звучание его голоса, как элегантная седина — его бороду и довольно-таки густую шевелюру. Порой его маловразумительный собеседник невесть куда исчезал — очевидно, справить нужду, — и тогда мне предоставлялась умопомрачительная возможность полюбоваться очаровательным геронтом в минуту задумчивости, во время которой он казался мне ещё краше. Серые и глубокие глаза его, слегка застывшие от выпитого, в эти секунды бесцельно и праздно блуждали по окрестностям; пару раз мне даже показалось, что наши взгляды встретились, но красавчик каждый раз мгновенно опускал длинные тёмные ресницы, — что обливало мою тоскующую по красоте душу тёплой волной растроганности.

Увы, но лимит времени исчерпывался (бабушка волновалась, что мы с папой исчезнем в самый канун отхода поезда), подходила к концу и бутылка пива — единственное связующее звено между мной и красавцем. Солнце слепило мои глаза, сощурившиеся в растроганной улыбке. Папа стучал пальцем по циферблату. Высунувшийся из проезжавших мимо жигулей отвратный подросток крикнул ему «Толстый!» и показал фак. На дне бутылки оставалось несколько горьких глотков. В последние секунды — стрелка циферблата уже зашкаливала за все возможные пределы — судьба одарила меня дивным видением: седобородое создание, размашистым жестом отодвинув бутылки в сторону, схватило вновьприбывшего собеседника за руку и, опершись локтем о замызганную столешницу, вступило с ним в исконное мужское единоборство «кто сильнее». Я впилась глазами в напряжённое действо — но чёрт! Мой кумир проиграл! Впрочем, он не пал духом и тут же призвал юнца к реваншу, немного изменив постановку пальцев. Последняя секунда — напряжённые лица — я встаю с места — красавец победил! — прощай, моё солнце, мы уходим. Р.S. (маленькая временная перекличка): дописываю эти строки в туалете, под вопли бабушки, торопящейся на выход, как всегда, за полтора часа до отправления поезда.

24 сентября

Вчера вечером, дождавшись наступления сумерек, я тихо вышла из дому и (бабушка сидела во дворе за столиком у детсадовской стены в компании подруг) отправилась на стадион, где тряхнула, наконец, стариной, сделав четыре прекрасных, полновесных, даже с небольшим хвостиком круга по беговой дорожке. Приятно. Удивило меня то, что дыхалка, оказывается, с прошлого года ничуть не стала хуже — и, если бы не вопящие о пощаде нетренированные мышцы ног, я, пожалуй, смогла бы навернуть и ещё пару кружочков! Вот когда пришёл и мой черёд победоносно смотреть на курящих у забора стадиона хиляков! Гордо подволакивая ногу, я вышла из парка и, взяв у бабушки ключ, вернулась домой, преисполненная чувством выполненного долга.

Со вчерашнего дня меня мучает странный насморк неизвестной мне природы; самое обидное, что я даже не могу оповестить бабушку о своём недомогании — знаю, что мои походы на стадион в этом случае будут сопровождаться горестными причитаниями. Собиралась к нам и тётя Марина, но позвонила бабушке и отменила визит, сражённая тем же (очевидно) вирусом; бабушка долго хвасталась мне, как мудро поступила, не позволив дочери перешагнуть через своё недомогание и, чего доброго, заразить меня. «Правильно я поступила?» — заискивающе спросила она. А я с трудом сдерживалась, чтобы не признаться, что мне, пожалуй, уже нечего терять. Впрочем, хорошо, что бедной тёте Марине не пришлось бороздить шумно-утомительные улицы Казани, борясь с воспалённо-слезящимися глазами и чугунной головой.

Как это, чувствую, придётся на днях сделать мне. Бабушка вспомнила, что некто (кажется, дядя Миша) описывал ей прелесть покупки ж/д билета за трое суток до отбытия (якобы сведения уже поступают в кассы к этому сроку); и теперь она собирается завтра же выпроводить меня на вокзал. Меня мучают предчувствия, что и в этот раз поездка окажется малорезультативной; в этом не было бы ничего страшного, если бы не окутавшая меня ватным одеялом озноба противная бессимптомная болезнь. Впрочем, возможно, завтра она пройдёт. Мой нос, мокрый изнутри, тихо пульсирует. По-моему, это заболевание истерического свойства.