Кит Стюарт - Дни чудес

– Значит, – говорит Кэллум, – вы советуете нам украсть деньги, чтобы поехать на конференцию по комиксам?

– Нет, – смеется Маргарет. – Я советую вам брать то, что сможете, когда представится случай, не упускать удачу, хватать будущее обеими руками. Оно ваше. Но так не будет продолжаться вечно.

Мы допиваем чай и относим чашки с тарелками обратно на кухню.

– Что ж, мне пора вздремнуть, – говорит Маргарет. – Очень приятно было увидеть вас обоих. Берегите друг друга.

Я обнимаю Маргарет, с некоторым ужасом ощущая ее маленькое костлявое тело, такое измученное и слабое. Она обнимает и Кэллума, который отвечает на ее объятие, длящееся, пожалуй, чуть дольше, чем он ожидал.

Мы идем обратно по дорожке, сквозь ветви яблонь солнце шлет нам вдогонку лучи света. Когда мы минуем ворота, я беру его за руку.

– Сегодня ты был хороший, – говорю я.

– Значит, ты согласна писать комикс вместе со мной?

– Не начинай! Что ты думаешь о Маргарет? Иногда она бывает утомительна.

– Она потрясающая! Эти истории! Ей стоит заняться мемуарами.

– Пожалуй. – Я пожимаю плечами. – Раньше я верила всем ее рассказам, а теперь не знаю. Я прошлась по дому, там все такое… такое скучное. Пустые комнаты.

– Ты надеялась, что она прячет в спальне Иэна Маккелена?

– Нет! Не говори глупостей. Просто я думала найти какое-нибудь доказательство. Что-то показывающее, что ее жизнь удалась.

– Это имеет значение?

– Для меня – да. Я хочу в это верить. Наверное, я кажусь тебе очень странной.

– Нет, клево, что она твоя подруга. Клево, что у тебя есть театр. Это как большая шумная семья. Твоя жизнь как в скетч-шоу «Маленькая Британия», только смешнее.

– Пожалуй, – соглашаюсь я. – Папины родители умерли, когда я была маленькая, а с маминой семьей я так и не познакомилась. Так что Маргарет вроде как моя бабушка. Тед – дедушка, а Салли, наверное, мама. Или, может быть, старшая сестра. У меня много «вроде как» родственников.

Он на секунду задерживает на мне взгляд:

– А я вроде как твой бойфренд?

– О-о, голубчик, – отвечаю я, – ничего подобного.

Он вдруг останавливается и смотрит на меня с изумленным выражением лица.

– Я пошутила, – похлопав его по плечу, говорю я.

– Нет, не может быть! – вдруг восклицает Кэллум, вынимая руку из заднего кармана джинсов.

В кулаке у него что-то зажато. Он смотрит на меня и разжимает ладонь. Три свернутые хрустящие купюры по пятьдесят фунтов.

– Что? Откуда они взялись?

– Когда она меня обнимала… наверное… Иду назад, – бормочет он.

– Нет, подожди.

– Ханна, я не могу их взять, это чересчур много.

– Я знаю ее, Кэллум. Если вернешь деньги, она сильно разозлится. О господи, не могу поверить, но она не обчистила твои карманы, а сделала ровно наоборот! – (Он оглядывается на дом, потом смотрит на меня, явно взволнованный и смущенный.) – Знаешь, что это означает?

– Что по крайней мере одна из ее историй правдива? – откликается он.

– Нет, тупица. Ты едешь на фестиваль комиксов!

На мгновение он задумывается, а потом улыбается мне:

– На этот раз я заключу с тобой сделку. Я поеду на фестиваль и покажу свои рисунки, если ты согласишься написать мой комикс.

– О господи, ладно!

– Ты действительно подумаешь об этом и отнесешься к этому серьезно?

– Вот те крест! – Я скрещиваю пальцы за спиной.

– И последнее, – говорит он.

– Что?

– Ты тоже поедешь. Мы можем сделать из этого уик-энд. Остановимся у моей сестры Зои, пару дней походим на конференцию, а в понедельник пошатаемся по Бристолю. Конечно, отдельные комнаты.

– Ты ненормальный. Папа ни за что меня не отпустит.

– Мы оставим ему телефон и адрес Зои. Можешь звонить хоть каждые два часа.

– Я не знаю.

– Ханна?

– Я не знаю !

Он достает пятидесятифунтовые банкноты и машет ими перед моим лицом:

– У нас есть деньги. Подумай обо всех этих новых комиксах…

– Я и правда хочу! Надо только подумать, как получить разрешение.

Я не говорю ему, что на понедельник у меня назначен визит в больницу. Не хочу об этом думать, не хочу его сочувствия. Хочу дышать воздухом приключения. Он наклоняется ко мне, и я тоже наклоняюсь вперед. Он как будто хочет что-то сказать, но вместо этого мы медленно целуемся в губы. Чувствую, как вокруг нас словно накапливается электрический заряд.

– Спрошу просто из интереса, – говорю я. – Наш день в лавке комиксов – почему ты предпочел не идти с друзьями? Почему остался со мной?

– Черт побери, Ханна! – смеется он. – Ты когда-нибудь тусовалась с собой? Серьезно. Разговаривала с собой? Когда-нибудь слушала свои слова и свои шутки? И, придя домой, думала о них весь день и всю ночь? Я вот думал.