Александр Лиса - Повелитель Песков

— Ты не идешь домой? — удивленно спросила она?

— Я бы хотел поговорить с Тенерисом. Насколько я понял, вход в его храм лишь у тебя в шатре?

— Да.

— Тогда, если ты позволишь, я воспользуюсь твоим шатром, — с легкой улыбкой ответил я на удивленный и заинтересованный взгляд Эллирии.

— Всегда пожалуйста, Повелитель, — ответила она и продолжила гордо шествовать рядом со мной.

Спустя несколько минут мы подошли к ее шатру, как и прежде охраняющимся атлетами, которые уже привычно начали опускаться на колени, но при виде меня остановились. Такая их реакция заставила остановиться и Эллирию, после чего она вопросительно посмотрела на меня. А тем временем атлеты, уже полностью встав на ноги свели свои ладони вместе, после чего склонили головы в легком поклоне, на что я ответил теми же движениями. Недоуменная Эллирия переводила взгляд с меня на охрану и обратно, пока все-таки не спросила у меня, в чем дело.

— Будучи сегодняшним утром в добром расположении духа, я решил несколько изменить приветствие Повелителя на такое, что Вы только что видели, — чуть извиняющимся тоном ответил я. — Ну надоело мне, что при виде меня все падают на колени! Ну не могу я привыкнуть к такому вниманию к своей скромной персоне!

Совершенно неожиданно Эллирия улыбнулась, после чего повернулась к своим охранникам, и склонила голову в легком поклоне, сложив свои ладони перед собой. Сказать, что я был удивлен, значит не сказать ничего. Ошеломленные охранники стояли с раскрытыми ртами, пока мы не проследовали в шатер Эллирии.

— Что ты задумал? — удивленно спросила Эллирия, перегородив мне дорогу к лестнице.

— Ничего плохого, Провидица. — загадочно улыбнувшись, ответил я.

Влюбленность… ну что может быть приятней этого возвышенного чувства? И именно не любовь, с ее уже определившимися чувствами страха, ответственности за любимого, а влюбленность. В таком состоянии мир на полную мощность накручивает регулятор резкости и контрастности, что даже самые еле теплые цвета и краски заливают твое сердце умиротворенностью и слепят твои блестящие от слез радости глаза. В таком состоянии пишутся самые нежные, самые лирические стихи, врезающиеся в память автора на всю оставшуюся жизнь, даже если он перестал быть влюбленным.

Мы с Антоном лежали в огромном бассейне с теплой водой, который он уменьшительно называл ванной. Выйдя из парилки, которая к моему, уже не столь яркому изумлению, у него также присутствовала, мы опустились в бассейн и медленно попивали пиво непонятного для меня происхождения, но безумно вкусного.

— Ну и что ты думаешь делать? — спросил он меня после того, как я в красках пересказал ему часть того, что творилось у меня на душе.

— Еще пока не знаю, — задумчиво ответил я, делая очередной глоток, — Наверное, пока просто жить и получать удовольствие. Я не хочу в чем-либо определяться, клясться друг другу в верности до последнего вздоха и заниматься прочей чушью. Пусть все идет так, как идет.

— О, брат, как тебя зацепило! — в очередной раз удивился Антон, допивая свою бутылку и бросая ее в воду.

— Тоха, ты совсем не ценишь то, что у тебя в пользовании! — сделал я ему замечание, после чего проплыл пару метров и достал брошенную им бутылку из воды. — Где у тебя мусор?

— А нигде! — весело ответил он. — Не знаю я, где у меня мусор. Я его везде бросаю, а на утро он сам исчезает. — задумчиво ответил он.

— Да ладно? — удивился я. — Может его кто выносит, пока ты дрыхнешь?

— Неа. — с уверенностью ответил он. — Я по камерам смотрел, никого тут кроме меня нет. — немного грустно ответил он на выдохе.

— Жениться тебе надо, брат. — сочувственно произнес я. — Жена бы о тебе заботилась, вела хозяйство.

— Какое? — с улыбкой спросил Антон.

— Ну… — задумался я, — ну хотя бы бассейн мыла и мусор выносила! Да и потом, как в мире можно без женщины прожить? А как же ласка? Внимание? Любовь в конце концов?

— Да ну тебя! — махнув на меня рукой, ответил Антон. — Заладил тут про любовь. Ты влюбился, вот и вкушай радости жизни, а меня не втягивай! И вообще, замерз я. Пошли греться.

— Где замерз? В подогретом бассейне? — с укором спросил я, вылезая из воды и понимая, что у моего нового друга на данном фронте есть явные комплексы и старые обиды.

Спустя час мы снова уселись в его кабинете, облачившись в банные махровые халаты. На этот раз Антон не стал предлагать водку, а вполне ожидаемо предложил чай, приготовлением которого с огромным удовольствием занялся я. Разлив по чашкам ароматный напиток, мы уселись на диван и стали наслаждаться тишиной. Я целиком ушел в свои мысли об Анике, почти на физическом уровне чувствуя потребность в объятиях и поцелуях. С одной стороны, оно было и понятно: как никак красивая, молодая, стройная, длинноногая, чувственная, романтичная, вежливая, воспитанная, чуткая, милая и нежная, однако мне не давало покоя воспоминание о том, что мы знакомы всего несколько дней, и что я на данном острове человек новый. Вдруг у нее есть парень или любовник, с которым у нее уже сложились крепкие отношения? Хотя зачем тогда крутить шашни со мной? Блин, вот так всегда! Стоит только поглубже начать разбираться в своих чувствах, как приходит какое-либо противное, и порой далеко не одно «но»!