Валерий Поволяев - Три дочери

У норвежцев брачная контора, конечно, имелась, и даже магазин для молодоженов существовал, но не идти же на поклон к капиталистам. Никто этого не поймет.

В общем, зарегистрировать свой брак на Шпицбергене Вилнис не сумел и решил полететь с Верой в Москву. Заодно и со своими будущими родственниками познакомиться.

Шпицберген обслуживали два борта, два самолета «Ли-2», – так что транспортная связь с Большой землей существовала неплохая.

Вера уже была беременна.

Вилнис, думая о будущем ребенке, часто пел – оказывается, он знал много песен, и голос у него был хороший, звучный, с легкой душевной хрипотцой – тенор, однажды он разоткровенничался и признался Вере, что когда-то пел в театре, имел успех, но потом покинул сцену – слишком мало там платили, и завербовался на Шпицберген.

На Шпицбергене платили в шесть раз больше, а если считать с квартальными премиями, то выходило не в шесть раз больше, а в восемь.

– Собирайся, Верунчик, я достал два билета на самолет, – сказал как-то зимним вечером Вилнис, ввалившись в дом заиндевелым, с седыми от холода бровями, в обросшем снеговой махрой малахае, выдернул из-за пазухи две большие, размером с лист, вырванный из амбарной книги, квитанции, потряс ими в воздухе. – Пляши!

Лоб Веры украсили длинные, едва приметные морщины.

– Извини, а мне плясать вообще можно?

На лицо Вилниса наползла озадаченная тень.

– Извини, об этом я не подумал… Вот дуралей! – он хлопнул себя по лбу ладонью. – Добавил негромко: – Совсем мозги потерял.

– Когда улетаем?

– Борт уходит послезавтра.

– Хорошо как. – Вера потянулась расслабленно, губы у нее расплылись в улыбке. – Маму увидим, сестру, племянницу – всех, всех, всех!

Вилнис подобрался, поводил плечами.

– Интересно, понравлюсь я им или нет? – спросил он обеспокоенно.

– Ты понравишься кому угодно, – Вера улыбнулась еще шире, – у тебя внешность на все вкусы.

– А вдруг?

– Ну, если будет вдруг… то сварим тебя в супе и скормим сретенским котам, они такую еду любят.

Поморщился Вилнис, головой покачал.

– Ну и шуточки у тебя, – наконец произнес он, – как у мадам кенгуру, попавшей на Северный полюс.

Москва встретила их не по-зимнему теплой погодой, с неба сыпались то мягкие шелковые снежинки, то дождь – на лету снежинки неожиданно превращались в крохотные капли воды и невесомо прилипали к одежде.

– У вас всегда стоит такая погода? – удивился Вилнис.

– В первый раз сталкиваюсь. Раньше дожди шли только летом… Ну что, – Вера вопросительно подняла брови, – пошли на автобус?

– Зачем? Мы поедем с шиком – на такси.

Вера хотела отказаться – к чему лишняя трата денег, могли бы добраться и на автобусе, но потом подумала: «К дому на Сретенке надо подкатить на такси, это произведет впечатление… А хорошее впечатление, оно дороже золотых речей – об этом потом будут говорить».

– Согласна. Поехали на такси, – сказала она.

Машин с шашечками перед скромным серым зданием аэровокзала было много. Вилнис решительно подошел к первой машине, открыл дверь и спросил у жены:

– Спереди поедешь или сзади?

– Сзади. Чего мне впереди мужиков высовываться?

Такая постановка вопроса Вилниса устраивала, он улыбнулся доброжелательно, распахнул заднюю дверь и бережно усадил Веру, сам определился рядом с шофером и скомандовал:

– В город!

– Куда именно? – поинтересовался шофер вежливым тоном, он почувствовал в клиентах богатых северян, которые приезжают в Москву с туго набитыми кошельками и денег не жалеют, очень часто нанимают сразу два такси – в передней машине едет сам богач, вторая машина везет кошелку с вещами. Иногда берет третью машину – персонально для шляпы. Везет эта машина лишь головной убор дорогого клиента и больше ничего, и шофер, разговаривая по дороге со шляпою, старается обращаться к ней только на «вы».

– Сретенка, Печатников переулок, двенадцать, – запоздало встрепенулась на заднем сиденье Вера.

– Самый центр! – уважительно произнес шофер. – Кремль из дома небось видно?

– Кремль из-за зданий не виден, но до него рукой подать, – в голосе Веры обозначились звонкие горделивые нотки, глаза засветились: Сретенка, центр Москвы – это ее земля, здесь она родилась.

Они подъехали к Вериному дому в ту самую минуту, когда во дворе собралась едва ли не половина всех жильцов… А тут Вера с элегантным мужчиной! Ба-ба-ба!

Вера неторопливо, с достоинством выбралась из машины и не успела еще оглядеться, как услышала громкий удивленный вскрик: