Игорь Фёдоров - Две истории

— И что? — всхлипнула Катя.

— На тот момент твой мир разрушился, ты была беззащитна против ударов жизни. О, для тебя это была катастрофа вселенского масштаба.

— А вы на что? — фыркнула Катя.

— Не лезь со своей философией, — мягко укорил ее папа, — у меня другой вопрос — ты помнишь этот момент?

— Нет, конечно.

— Ну хоть немного?

— Не-ет.

— Ну, как так? Это же было ой-ей, какой кошмар, — он зажал уши руками и покачал головой, — такое страдания были!

— Не помню, — улыбнулась Катя.

— Вот и это не вспомнишь, а Бог не забудет.

— А ему обязательно надо это помнить?

— А как же, — убежденно кивнул папа.

Он поудобнее уселся на краешке дивана и продолжил:

— Открою тебе один секрет. Богу все равно, победили наши на чемпионате или нет. Раскрутили мы свой бизнес или прогорели. Теперь ты…

— Э… Приняли меня на работу или вежливо отказали.

— Молодец.

— И Богу все равно?

— До лампочки. Ему важно, как мы относимся ко всему, что с нами происходит. Скулим ли мы при каждой неудаче, ноем ли над разбитой вазой. Или кичимся своим богатством, красотой, умом, как конченные гордецы, а гордыня, сама знаешь, смертный грех.

— Но я-то не измеряю свое горе разбитой тарелкой. У меня нечто иное.

— А ты хочешь, что бы твой муж говорил Саньке, что его мама была тряпкой и плаксой?

— Он такого не скажет.

— И вместо того, чтобы успеть вложить в ребенка все самое хорошее, она пряталась под одеялом, соплями пачкая подушку?

Уязвленная Катя молчала.

— Тогда не надо давать повода даже так думать. Будь сильной.

В комнату заглянул Олег. Положительно оценив обстановку, тут же закрыл дверь.

— Это все из-за Егора, — пробормотала Катя.

— Твой Егор тут совсем не при чем. Не он первый, не он последний.

— Тогда почему, папа? Почему я?

От такого вопроса, ответа на которого нет, отец постарел лет на десять, но попасть в тупик было не в это правилах.

— Котенок, я не знаю. Я бы с радостью поменялся с тобой местами, — вздохнул папа, — если бы это было возможным. Но я знаю другое — ты сделала меня самым счастливым дедушкой на свете, а это гораздо больше, чем я мог бы себе пожелать.

Катя слабо улыбнулась.

— Я молодец?

— Мы с мамой постарались.

Все последующие спектакли в ее жизни, Катя смотрела по сети. Саня стал чаще бывать с родителями.

Но это было давно, а теперь ее супруг встречался с будущей, возможно, женой.

— Почему ты решила завязать? — осторожно спросил Олег.

Они зашли в кафешку, но вместо обсуждения фильма, беседа зашла о другом.

— Потому что ты меня бросил, — просто ответила Рита, без упреков и вытаскивания на белый свет былых обид, — вот и решила.

— М-да, чувствую себя подлецом.

— Кстати, правильно поступил.

— Я оставил тебя одну с твоей проблемой.

Рита слегка пожала плечами.

— Это, как посмотреть. Помнишь чувака с первого этажа?

— С проломленной головой?

— Он иногда бесплатно снабжал меня дозой. Ну, или почти бесплатно.

— Я догадывался, что существует такой «спонсор».

— И не он один.

Олег удивленно поднял брови.

— У меня было несколько любовников поневоле, — продолжала Рита свою исповедь, — другие просто оплачивали дозу.

— Секс-рабство?

— Считается, что это обоюдное согласие, но тогда для меня это не имело большого значения. Каждый получал то, что хотел. Как ты думаешь, стоила ли я того, чтобы со мной нянчиться?

— Не знаю, — занервничал Олег (опять эти вопросы!), — трудно сказать что-то определенное.

— Трудно, потому что я нахожусь перед тобой, а твоя мужская природа не любит обижать женщин. Ты даже бросил меня как-то не по-человечески. Домой придешь, подумай на эту тему. Только, стоит ли?

Девушка в фартуке принесла мороженое для Риты и кофе для Олега.

— Тем более, что ты выпил какую-то там гадость.

— Было дело.

— Заметила, что у нее на запястье тоже шрам имеется. Семья суицидников, ничего себе.

— Это немного не твое дело.

— Вот видишь, что из-за меня произошло, а что еще могло произойти?

— Но это не твоя вина, а твоя беда.

Рита прервала его невеселым смехом.

— Это говорят ученые мужи, считающие ломку чем-то незначительным, вроде похмелья. Если я признаюсь, что это моя, так называемая, «беда», значит, я снимаю с себя ответственность за все, что было. Таким образом, можно много чего вычеркнуть из моего списка грехов. Одна только фраза «решил попробовать что-то новое», уже является индикатором глупости отдельно взятого любопытного индивида.