Леонид Свердлов - Воля богов!

— Да хотя бы и так, — отмахнулась Афина. — Там между Парисом и Ахиллом была стена в два человеческих роста. Парис не мог видеть Ахилла, он даже не знал, где Ахилл в тот момент находился. Вы только посмотрите, по какой траектории летела его стрела! Ни один смертный не смог бы ни прицелиться, ни так выстрелить.

— Что ты хочешь этим сказать, доченька? — раздражённо спросил Зевс. — По-твоему выходит, что Парис не стрелял? Ахилл, по-твоему, сам в себя стрелу воткнул или она с луны прилетела?

— Он определённо стрелял, — поспешно ответил Аполлон. — Я сам это видел. Он вообще не целился. У него просто рука сорвалась. Так бывает иногда при стрельбе из незнакомого лука. Парис хотел научиться стрелять из лука Геракла, а это очень своенравное оружие, требующее квалифицированного обращения. Стрела полетела по совершенно непредсказуемой траектории, поэтому я и не смог ничего предпринять. Если бы Парис нарочно хотел убить Ахилла, я бы его спас, но тут был скорее несчастный случай. Это невозможно было ни предвидеть, ни предотвратить.

— Папа! Неужели ты не видишь, как это странно и подозрительно! — возбуждённо воскликнула Афина. — Позволь мне разобраться с этим делом!

Зевс посмотрел на дочь с осуждением.

— Ты бы хоть чувства матери пощадила, — сказал он. — Фетида, ты хочешь, чтобы мы затеяли серьёзное расследование с дознанием, допросами, экспертизами и бесконечным выяснением деталей и подробностей? Мы, конечно, и так все знаем, что Ахилла убил Парис, но, если ты скажешь, мы это точно и основательно перепроверим.

— Нет, — ответила Фетида. — Я не хочу никаких расследований и дознаний. Я хочу только, чтобы этот мерзавец ответил за смерть Ахилла. Я хочу, чтобы он сдох и чтобы перед смертью мучился так же, как мой несчастный сын.

Зевс покачал головой.

— Понятное желание, — сказал он, — и, пожалуй, справедливое. Не будем с этим затягивать.

Он помолчал немного и грустно добавил:

— Прости, Фетида. Я сделал всё, что мог, но против судьбы бессильны даже боги. Несчастье было непредсказуемо и потому неотвратимо. Ты пойми: смертному смерти не избежать, главное, что он прожил не зря. Сколько людей дожило до старости, а их имён не вспомнят даже внуки! Но имя Ахилла будут помнить через тысячи лет. А у смертных если имя не умерло, значит, они тоже живы. Твой сын, Фетида, обрёл истинное бессмертие, какого удостаиваются очень немногие. Радуйся и гордись этим.

«На самом деле бессмертным стал не столько сам Ахилл, сколько его пятка», — подумал было Гермес, но Зевс посмотрел на него так строго, что эта неуместная мысль тут же выскочила из головы посланника богов.

А Фетида молча развернулась и, низко склонив голову, пошла прочь с Олимпа, чтобы никогда туда больше не возвращаться. Олимпийская жизнь и олимпийские нравы оказались слишком сложными для понимания обычной морской нимфы, хотя бы и очень красивой и амбициозной. Фетида потерпела жестокое поражение: её мечты и замыслы были разрушены, Ахилл, её главная опора и надежда, цель всей её жизни, погиб, и дальнейшее бесконечное существование представлялось ей пустым и бессмысленным. Больше на Олимпе она не появлялась.

— Ну что ж, — сказал Зевс Аполлону, когда Фетида окончательно скрылась из вида, — жаль, конечно, что так получилось, но твоей вины в этом нет. Ты сделал всё, что от тебя зависело, и теперь безопасности Ахилла больше ничего не угрожает. Увы, он погиб, но жизнь на земле и на Олимпе продолжается. Твоё рабство закончено, я тебя прощаю, можешь возвращаться на Олимп.

Аполлон низко поклонился отцу. Другие боги окружили его, поздравляя с освобождением и возвращением.

Боги радовались. Для них смерть Ахилла означала богатые поминальные жертвы, пышные похороны и спортивные состязания, которые обещали быть не менее интересными, чем те, что Ахилл недавно устроил в память Патрокла.

Похороны величайшего в греческом войске героя богов не разочаровали. Агамемнон похоронил Ахилла в лучших эпических традициях. Были принесены щедрые жертвы богам, а поминальный пир был такой обильный, что никто не смог подняться из-за стола, все там и заснули. Ахилла захоронили в одной могиле с Патроклом, смешав их прах.

Когда все пришли в себя после тризны, Агамемнон по традиции устроил поминальные состязания. Радость богов была безгранична. Особенно всех удивил Диомед, победивший в соревновании по бегу. Либо он уже совсем поправился после ранения в пятку, либо у его победы была другая причина, но Афина её категорически отрицала.