Игорь Григорьян - Иллюзия

Оставшуюся до ближайшей звезды часть пути мы провели молча, изредка обмениваясь незначительными, спонтанно возникающими мыслями. Иногда к нашему мысленному обмену подключался и Артак, мы это чувствовали, знали, были уверенны что это он, однако его мысли, облаченные лишь в Свет, а не в слова, как наши, все еще оставались полностью нерасшифрованными и немного загадочными.

Вдоволь наигравшись обретенной способностью слышать еще не сказанное я незаметно сам для себя погрузился в размышления.

Наше путешествие было настолько живым и действительным, что не вызывало никаких сомнений в своей реальности, однако, то что происходило, все-таки напоминало скорее сон, какое-то видение, марево, мираж, а возможно, просто мое разыгравшееся воображение играло со мной злые шутки. Такой вариант я также не мог полностью исключить. Бессчётное количество раз я щипал себя за различные части тела, в надежде (а скорее в страхе) проснуться, однако сон продолжался, затягивал, интриговал и продолжал манить и притягивать своей необычностью, простотой и ясностью понимания, если хотите, ясностью Сознания. И я, снова и снова, с радостью погружался внутрь сна с головой, испытывая ни с чем не сравнимые эмоции, которые, как мне казалось, делали из меня совершенно другого человека. Да и человека ли? И сон ли это? Впрочем, это было совсем неважно.

Артак, мощно работая крыльями, почти достигнул ближайшей к нам нарисованной купольной звезды. С каждым взмахом крыла она становилась больше и ярче, но не теряла своего цвета, а совсем наоборот, цвет густел, как кисель на огне, и переливался насыщенными, и одновременно яркими оттенками красного. Что и сказать, японские краски были отменного качества. Как впрочем и зонты.

По мере нашего приближения к звезде температура росла, но незначительно. Я бы даже сказал — еле уловимо. Когда мы подлетели настолько близко, что громадное тело звезды растянулось по всему горизонту, даже тогда излучаемый ею инфракрасный свет (а судя по всему наша звезда могла излучать только в инфракрасном и видимом спектре) ощущался поверхностью моей кожи как обыкновенное тепло, будто я находился в непосредственной близости не к огромному и пугающему своими размерами светилу, а к простой и, к тому же, не очень горячей батарее центрального отопления. Свет грел, но не обжигал. Складывалось такое впечатление, что в ядре звезды происходит не синтез новых элементов, для которых, как известно, необходимо колоссальное давление и колоссальная же температура, а нечто другое, согревающее окружающее Пространство ровным теплом. Теперь и я, согласившись с Агафьей Тихоновной, был полностью уверен что путешествие на звезду такого типа нисколько не может нам навредить, а возможно и совсем наоборот. Ведь все то что нас не убивает лишь делает нас сильнее, не так ли? А если и не сильнее, то уж разумнее — так точно. Впрочем, значит и сильнее.

Выполнив крутой вираж, Артак мягко приземлился на лапы, и поверхность звезды немного спружинила, прогнулась под ним, словно натянутый батут, сделав нашу посадку более комфортной чем ожидали мы с Агафьей Тихоновной. Артак тяжело дышал, да оно и понятно, ведь он провел в полете целый день. День ли? Когда в этом мире наступал день, а когда ночь? Были ли здесь эти простые земные понятия? Сотни солнц освещали нас со всех сторон изогнутого, уходящего в горизонт темно-синего купола. Странно было осознавать, что мы находились практически в центре одной из звезд, но еще необычнее было видеть то, что поверхность звезды не шарообразная, а скорее совсем наоборот — вогнутая, как спутниковая тарелка, в центре которой мы находились. Это закругление почти не было заметно глазу, однако где-то там, вдалеке, равнина простирающейся вдаль поверхности загибалась кверху, создавая впечатление, что на горизонте нашего восприятия, все выше и выше, поднимаются пологие красные, в цвет самой звезды, холмы. Они окружали нас со всех сторон, и их вершины плавно переходили в нечто другое. Холмы заканчивались пронзительной синевой, уходящей еще выше, еще дальше, пока хватало глаз. Другие звезды совсем не были видны, однако я понимал, что они были, просто расстояния до них настолько огромны, что никакого, даже самого острого зрения было недостаточно для того чтобы их рассмотреть. Однако, человек на то и человек, чтобы то, что невозможно охватить взглядом глаз, с успехом заменить взглядом мысленным, внутренним взглядом своего воображения и своих Знаний. Я представил себя маленькой песчинкой, размером меньше атома, прикрепленной к внутренней поверхности раскрытого зонта. Моего зрения хватало лишь на то чтобы охватить один единственный и неделимый участок красного, одного-единственного нарисованного солнца, но я точно знал что за ним есть и другие, точно такие же, теплые и уютные звезды, ярко выделяющиеся на фоне синего неба и формирующие купол зонта. Кто знает, может с другой стороны купола шел дождь, и влага, собираясь в мощные капли, размером с моря и океаны, скатывалась по поверхности раскрытого зонта вниз, питая и насыщая нашу Землю, которую мы покинули, казалось, уже целую вечность назад. Кто знает. Все эти мысли промелькнули в моей голове, наверное, за секунду, какая-то детская, не имеющая под собой никаких реальных причин, радость наполнила меня с ног до головы, и я, никого не спрашивая и совершенно не беспокоясь о последствиях, решив не дожидаться когда нам подадут трап (а попросту, когда Артак выставит крыло, по которому мы всегда понимались ему на спину), спрыгнул вниз, прямо на пылающий красный цвет, излучавший тепло и уверенность. Уверенность в своей безопасности. Наверное, такая уверенность бывает только в тех случаях когда бояться действительно нечего. Мудрый организм дает понять однозначно — тут безопасно. Хотя точно такая же уверенность может быть и тогда, когда уже совсем нечего терять.